Лесная ведунья. Книга вторая - стр. 27
Когда из избы за водой выходила, там тишина царила такая… потрясенная…
– Весь, – повысив голос, позвал водяной, – но я-то не азартный.
– Ох, Воденька, ты и портков-то не носишь, – отозвалась я по-глупости.
И тишина снова стала такая… опасная.
От того я и напряглась, и со ступеней не сошла.
Движением руки воду из бочки призвала, заклинанием чайник вскипятила, да опрометью в избу вернулась. А там водяной стоял, а аспид на него смотрел. И нехороший это был взгляд, ох и нехороший такой… Аспид на Гыркулу и то любезнее поглядывал.
– Так-так-так, – я быстренько заступила между водяным и Аеданом, на последнего посмотрела строго, да и сказала: – Водяной на моей территории под моей защитой. Вот только тронь, понял?!
Апид что-то точно понял, но, кажется, что-то не то.
Встал, громко книгу захлопнув, коротко кивнул, на прощание, и произнес:
– Благодарствую, хозяйка лесная, за знания, за откровенность, да за книгу твою. А вот чая уж не требуется… аппетит пропал.
– Так, а чай есть и не надо, его пьют, – как-то очень ехидно вставил водяной.
– Я в курсе, – пристально глядя на него, отозвался аспид.
Развернулся и вышел из избы, не оглядываясь.
Только вот дверью грохнул на прощание.
Когда отгремел грохот дверный, я сообщила водяному тихонечко:
– У аспида тема портков какая-то… очень личная, зря вообще сказала-то.
– Да нет, Веся, все ты сказала правильно, – поправив прядь моих волос и пристально глядя на дверь, произнес водяной. – Так что, чай?
– Да, – кивнула я.
Водяной за стол сел, я по избе побегала, собирая снедь, да заваривая чай травяной, бодрящий – этой ночью ни мне, ни Воде не спать.
Опосля на двор сбегала, отдала золото приехавшему с провизией Саврану, да наказала, что еще до заката привезти надобно успеть. И с золотистыми пирожками, что мне Уля, жена савранова, передала, вернулась к водяному.
Тот сидел, неторопливо помешивая чай, и пристально глядя на поверхность паром исходящую – работал. Мы с водяным всегда при деле, жизнь у нас такая.
– Проблема какая? – перекладывая горячие пирожки с корзинки в тарелку, спросила у Води.
– Да странность какая-то, – отозвался он, – по верху реки, у истоков, плот строят. Не нравится он мне.
– Где? – позабыв о корзинке, мгновенно заинтересовалась я.
Водяной поманил к себе, я, вместе с корзинкою, на колено к нему присела, в чашку заглянула, да и замерла потрясенно.
Строили не то чтобы плот – целый плотище.
Да не простой плот, а нежити оплот! Гнилью моренное дерево огнем обожженное устилали, а на берегу, среди скал – там исток реки водяного был, толпилась в клети да рычала нежить обозленная.