Лесная ведунья. Книга вторая - стр. 20
Понять не можешь? Вот как?
– Али может, – маг замялся, но не надолго, слова злые все равно как с цепи сорвались, – ты лишь увечных да калеченных привечаешь?
А вот это уже как ножом по сердцу.
Я руки на груди сложила, отгораживаясь… хотя прав, архимаг, могла бы – стену возвела, чтобы не видеть его. И не слышать.
Но коли ответа жаждешь, что ж, скажу:
– Ты доверие мое предал, Агнехран, – напомнила холодно. – Но это тебе объективная причина. А необъективная тоже есть – да ты о ней никогда не узнаешь.
Маг смотрел на меня прямо, но видела я – вину за собой ощущает, искупить хочет. Гордый. Тогда, как попал в избу мою, долг свой трудом искупить пытался, сейчас вот – подарками. И может, стоило принять, знаю ведь – ему легче стало бы, да только… он маг. Маг. А маги, они ничего, никогда просто так не делают, и я это доподлинно знаю.
Агнехран усмехнулся странно, да и сказал не скрывая:
– Вот ты уже как на врага на меня глядишь. Что вспомнила, Веся? О чем подумала?
– Правду вспомнила, – тихо ответила я, – о неизбежном подумала. Уж простите меня, великий архимаг, а только брать я из ваших рук ничего не стану. И чувствовать себя должником тоже не стоит – я Заповедного леса хозяйка, а в Заповедном лесу всем помогают, ничего взамен не требуя. Да и лешего… лешака вот остановить удалось, а это уже помощь мне, да не малая. Нет вашего долга передо мной, нету. И хватит об этом.
А маг так не считал. Взгляд его прожигал будто, лицо каменным стало, и вдруг сказал Агнехран:
– А коли полюбил я тебя, Веся, как тогда мне быть?
Я улыбнулась.
Улыбка стала шире.
Улыбка перешла в смех.
Смех в истерический хохот.
Насилу успокоилась, слезы то ли от смеха, то ли от горечи выступившие рукавом утерла, на архимага потрясенного поглядела, да и ответила, как есть:
– А что толку с той любви?! Я уже любила, архимаг, я так любила, что весна в груди цвела. И он любил меня, больше жизни любил… Но не больше власти. И сгорела моя весна, в пожарище тщеславия сгорела, а перед тем – от осознания предательства замерзла как ранняя яблонька, что расцвела раньше времени, да мороз прибрал. Такие как вы не умеют любить, Агнехран. Такие как вы, умеют только приносить в жертву. Убивать. Растаптывать. Но любить – нет. Прощай, маг.
И я забрала наливное яблочко.
Убрала блюдце серебряное.
Слезы вытерла.
Раз, еще раз, в третий раз. А они все текли и текли, неуемные да неугомонные, а мне больно так.
Дверь отворилась без стука. Вошел аспид, да так, словно поспешал-торопился ко мне прийти, и от вида его страшного я вздрогнула – все никак не привыкну к чудищу легендарному. Но хоть и явился без спросу, все равно ему обрадовалась – лучше уж с ним о деле поговорить, чем рыдать понапрасну. Слезы быстро вытерла, на стул свободный указала, да и…