Лесная ведунья. Книга третья - стр. 41
– Послушай-ка, Никола, – я оглянулась, на домик видимый отсюда поглядела, – и давно ты видишь то, чего нет?
– Не-а, – он даже головой помахал, так что вихры взметнулись, – вот когда вы, хозяйка лесная сто лет вам здоровьица, водой напоили, тогда и начал видеть. Но не все.
То, что видит не все это я уже поняла – дерево, что девицы в качестве путевого использовали, он увидел, а то что рядом с ним было, да сгорело от той же молнии, нет, не заприметил.
– Что ж, пора мне, – сказала задумчиво, – а ты, Никола, к мамке беги, ей небось помощь нужна.
– Нужна! – радостно подтвердил мальчишка. – Токмо мамка сказала, что мне отдыхать надобно, и гулять на болото отправила. Даже Луняшку дома оставила, чтоб набегался я, нагулялся. Побежал я, как полдень наступит, тогда домой.
Какая хорошая мама. Сама, небось, света белого не видит с мальцом, Луняшей и домом разбираясь, а сына все равно гулять отпустила. Хорошая Ульяна, справная. Вот только какая баба запросто так дитятко к болотникам да русалам отпустит?
***
В избу я скользнула тенью незримою, да и застала самый разгар дел хозяйственных – сидела Луняша на лавке, качала люльку, в ней спал смешно посапывая Митятка, а Ульяна носилась по избе как носится только хорошая хозяйка – от плиты, до белья, что стирала усердно. В печи горячей подходил хлеб, вот его проведать Ульяна и бегала, на плите кипела уха, чуть подалее кислое молоко грелось, видать для творога печного, по-особенному вкусного.
Я руку подняла, мягко свет магический призвала. Не маг не увидал бы. Вот и Ульяна не увидела, пробежала обратно к белью, его до кипенно-белого цвета уж отстирала, даже я позавидовала.
Постояла, подумала, снова руку протянула да призвала свет зеленый. Его любая ведьма увидала бы. Но Ульяна лишь на детей оглянулась, да и снова принялась стирать-мять белье постельное. Значит не ведьма.
И тут вдруг Луняша возьми да и скажи:
– Мамка, а тут тетя лесная ведунья?
– Где?! – Ульяна мгновенно развернулась.
И от движения ее резкого опрокинулась бадья с водой и стиркой, Уля его подхватила как могла, но табурет рухнул с грохотом, проснулся и заревел обиженно Митятка. Вздохнула я, подлетела к люльке, взяла малыша, и, баюкая, сказала Луняше:
– И как, давно меня заприметила?
Жена Саврана, опустив бадью на пол, повернулась – встревоженная, бледная, напряженная.
– Не-а, – сказала Луняша, наконец, избавившись от необходимости укачивать брата, и потому сунув куклу соломенную в люльку, начала уже играть с удовольствием, – токмо когда ты огонь зажгла синий.
Маг! Даже не ведьма, а маг!