Лесная ведунья. Книга третья - стр. 27
Улыбнулся аспид, с облегчением улыбнулся, да с радостью нескрываемой и произнес:
– Веся, ты значит, а я чувствую, что уходишь, думал навеки…
«Нет, что ты, поутру вернусь, а пока дел много, – забавно было с ним так разговаривать, я возле лица его близехонько, вот-вот и носом к его носу прикоснусь, а он меня ни тронуть ни увидеть не может. – Водю за лешинькой послал это правильно, странную боль испытала, раньше с таким не сталкивалась, тревожно мне стало. А как леший проверит, возвращайся с ним в лес мой Заповедный, вы моя подмога, коли пойдет что не так».
Закрыл глаза аспид, вздохнул тяжело, словно нервы свои успокаивал, да и распахнув очи от ярости суженные спросил разгневанно:
– А то, что сейчас произошло, это все «пошло так»?!
Плечами пожала, не сразу вспомнила, что не видит он меня, да и ответила:
«Более-менее. Навкара, конечно, неприятным сюрпризом стала, но справились же, так что хорошо все, а тебе благодарность особая».
Посмотрел на меня аспид, посмотрел… да и вдруг рука его наглая и бесстыжая под ткань платья свадебного скользнула да и сжала то, чего трогать не должна была бы. Меня оторопь взяла и от этого, и от того, что призрачной сутью своей я прикосновение это почувствовала!
«Убью!» – прошипела я, клюку крепче сжимая.
– Ха, – произнес аспид, и тут же вопрос задал: – Значит, сама ты лешего позвать не можешь.
«Не могу, конечно! – я в глаза бесстыжие смотрю, то на руку его еще более бесстыжую, то снова в глаза. – Он леший Заповедного леса, я в данный момент ведунья Гиблого яра – связь между нами разорвана. И не лапай меня сказала!»
Аспид улыбнулся. Широко улыбнулся, нагло, опосля наклонился да и губами к губами моим прижался… Я чуть клюку не обронила, подхватила в последний миг, чувствуя… поцелуй ее чувствуя всем телом. Не только губами, но и душой, сердцем, теплом. Чувствую, а не должна ведь!
– Убью! – прозвучал на полянке голос родной да знакомый, голос друга верного, да защитника истинного.
– Мда, рано позвал, – вздохнул аспид и целовать меня перестал.
Леший тяжело к нему подошел, меня с рук бессовестных забрал, на траву бережно уложил, да и отступить собирался, как и следовало, только тут вдруг аспид вмешался:
– Подними ее!
– Нельзя, – огрызнулся лешенька, – она ведунья, она с землей леса этого, с почвой контакт иметь должна.
– Контакт? – тоном нехорошим переспросил аспид.– На ней платье порванное, ты почитай обнаженной кожей ее на землю сырую уложить хочешь?
Усмехнулся леший, да и предложил:
– А ты подлатай, коли прыткий такой.
Это лешенька сурово так подшутил – мое платье свадебное подлатать только я могла. И постирать тоже. Опосля ночи страшной, когда печать с Агнехрана-охранябушки сняла, его русалки отстирали да зашили, но продержалось все недолго – мое платье воспринимало только мое воздействие, мою магию, таким уж создала его, удара в спину завсегда ожидая.