Леший в погонах - стр. 22

Выдала оперативников не сухая ветка, а простая случайность, которую предусмотреть сложно. Слева от Сосновского оперативник вдруг нос к носу столкнулся с небритым мужчиной в мятом грязном пиджаке и кирзовых сапогах. Мужчина держал в руках немецкий «шмайссер» и тут же вскинул его, увидев человека в советской военной форме. Оперативник опередил своего противника и короткой очередью свалил его. «Все, теперь только быстрота и решительность», – подумал Сосновский и тоже бросился вперед. Он увидел людей в немецкой форме сразу, как только пробежал пару шагов к краю низинки. Трое солдат и один офицер тут же, только услышав очередь, схватились за оружие.

– Бросайте оружие, вы окружены! – закричал Сосновский по-немецки и рискнул дать очередь не в самих немцев, а поверх их голов.

Надежда не оправдалась, «окруженцы» не побросали в испуге оружия, а открыли автоматный огонь. Спасало положение лишь то, что немцы не знали количества напавших на них советских военных, не поняли, что окружены, и надеялись, отстреливаясь, скрыться в лесу. Но лесной массив был небольшой, а сами «окруженцы» были у оперативников как на ладони. Две короткие очереди – и немецкий солдат упал как подкошенный, еще один выронил оружие, схватившись на окровавленное плечо. Сосновский, перебегая от дерева к дереву и уходя вправо от своего напарника, стрелял по ногам, но немцы метались, и он еще ни разу ни в кого не попал. Наконец немецкий солдат, у которого заклинило оружие, бросился по противоположному склону вверх, и Сосновский тут же дал очередь по его ногам. Оперативник слишком поздно понял, что в сторону убегавшего бросился и немецкий офицер. Стиснув зубы, Михаил опустил оружие и со злостью сплюнул. Немец сам бросился под пулю.

Спустившись вниз, Сосновский с горечью смотрел на немца, которому пуля угодила точно в затылок. Солдат с простреленной ногой корчился на земле, со страхом глядя то на убитого командира, то на русских офицеров. Еще один раненый стонал и отползал от русских в сторону. Второй, которому пуля угодила в плечо, затих. Стало понятно, что пуля перебила большой кровеносный сосуд.

– Эх, жалко, – вздохнул, остановившись рядом, оперативник. – Он бы нам много интересного рассказал.

– Черт бы его побрал, – проворчал Сосновский в ответ. – Этот кинулся вверх по склону, и я ему по ногам стрелял. Так надо же было и офицеру кинуться в ту сторону. Вот и поймал пулю.

– А этот у них, наверное, был проводником!

Обернувшись, Сосновский увидел, как лейтенант стаскивал вниз по склону убитого мужчину в гражданской одежде. Ну, хоть так, хоть двое раненых немецких солдат, а не только одни трупы. Эта мысль утешила, но ненадолго. Осмотревшись во временном лагере «окруженцев», Сосновский понял, что они тут делали и зачем разжигали костер. В кустах валялись жерди самодельных носилок и окровавленная простыня. А еще на краю поляны виднелся холмик свежей могилы. На грубом кресте, вытесанном ножами, раскаленным на огне шомполом выжжена надпись: «Oberst Friedrich Heidrich».