Леший. Сказки-былички - стр. 4
Балбесята уже и забыли, что ссорились. Друг к другу прижались и за руки от страха взялись. Тишина на болоте мертвая наступила. Кикиморы так вообще на дно болота сползли и в иле закопались. Не было у них управы на пакости Бабы Ягуньи. А могла она такой мор на вести, что всем болотным плохо бы пришлось.
– Глупые, глупые лешата! Да только вы из лесу выйдете, как лес о вас забудет! И силу у вас всю заберет и мудрость вековую. Сейчас вы дети его, а если уйдете…– глаза Ягуньи налились кровью и стали алыми. Лешка от страха весь сжался, но взгляд не отвел от ведьмы, только сестер крепче к себе прижал. – Если уйдете, то превратитесь в человечек, хилых, смертных, глупых существ. И не будет вам дороги назад! Ни-ког-да! Сгниете в деревне! -ведьма стала трясти своим посохом и болото покрылось рябью. Жутко стало всем. Не в духе старуха была, ох не в духе. Не хотела она балбесенка из леса выпускать. Ох не хотела.
От страха Лешка зажмурил глаза. Впервые он видел Бабу Ягунью в такой ярости. Обычно она ему подарки разные приносила и по волосам непослушным гладила, но сегодня ее было не узнать. Сестры тоже зажмурились. Все замерло на мгновение. И вдруг подул сильный ветер и раздался оглушительный треск. Это ствол старой осины треснул и раскололся на две части. Балбесята завизжали от страха. Они открыли глаза и увидели, что Ягунья исчезла, как вроде ее и не было вовсе. С криком бросились они в разные стороны. Бежали куда глаза глядят, лишь бы подальше от ведьмы и от ее страшных слов.
Глава 3
Быличка 3
Собрал Лешка узелок со съестными запасами и тихонечко вышел из избы. Решил он один идти в деревню к человечкам. С Балушкой хоть и веселее было бы, да жалко ему сестричку стало. А вдруг Баба Ягунья и правду говорила? Вдруг лес не пустит их назад? Разве мог он рисковать сестрой? Нет, он один должен идти.
Лешка хоть и был младший в семье, да только умом и смекалкой всех сестер перерос. Понимал он, чем рискует. Но Балушку от леса нельзя была отрывать. Она часть его, громкая, звонкая, веселая, озорная. Душа она леса. Так и есть душа. А кто он сам? Зачем он лесу? Эти мысли не давали маленькому лешонку покоя.
Ночь звездная выдалась, ясная. Лешка каждую тропинку знал, каждое дерево. Легкой поступью шагал он в сторонку, где находилась берлога Полевого. Постепенно лес редел, уступая место кустам. Затем начинались бескрайние поля, луга и голубые озера. Путь дальний предстоял.
Через несколько часов балбесенок притомился. Сел на пенек, чтобы отдохнуть, но тут же подскочил. Не пенек это был вовсе, а кто-то мягкий и живой.