Лешие не умирают - стр. 11
Снова полная темнота. Эпизод, пронесшийся перед внутренним взором, совершенно истощил Ирину. Мозг щелкнул предохранителем, выключив сознание, чтобы тело снова не испытало ту страшную боль при падении.
– Ой! – Алина сидела на жестком табурете рядом с кроватью сестры, держа ее за руку, которая лежала поверх одеяла.
– Что – ой? – Максимыч напрягся и вопросительно посмотрел на девушку.
– У нее палец дернулся.
– Показалось.
– Нет… опять. Позови кого-нибудь.
Максим выскочил за дверь и через несколько секунд вернулся со своей матерью. Она подошла к кровати, пощупала пульс, посмотрела на зрачок единственного не закрытого повязкой глаза, после чего удовлетворенно хмыкнула.
– Зови отца, – сказала она, не оборачиваясь к сыну. Максим снова умчался из маленькой палаты.
Алина забилась в угол, пока мама Максима налаживала систему трубочек и баночек, подключая ее к вене сестры. Проследив, чтобы трубочки были полностью заполнены и лекарство из бутылки размеренно поступало в систему, она повернулась к Алине:
– Смотри за системой, я сейчас подойду. Справишься?
Алина закивала, давая понять, что ради Ирины готова и на более сложные поручения.
Глава 2
Марево
Изматывающая жара. Солнце нещадно палит, и боевой костюм не спасает, наоборот, бронежилет раскаленной сковородкой давит на плечи, вытягивая последние остатки сил. Ноги вязнут в песке, но надо идти вперед. Вперед, назад – все направления перемешались в этом зыбком мире. Можно с уверенностью сказать, что над головой испепеляющее солнце, а под ногами раскаленный песок. Пот струйками стекает из-под тактического шлема, но сухой воздух жадно всасывает в себя и эту скудную влагу, оставляя лишь шершавую кожу. Очень хочется пить, нестерпимо… Дотянувшись до фляжки, он потряс ее и услышал только шорох пересыпающихся внутри песчинок. Последние капли из фляги уже вытекли потом. Неожиданно ожили наушники переговорника: «Леший, не отставай… Держи строй… Ты меня понял?…»
– Леший, вставай. Да проснись же ты.
– Да понял я, Комок, понял.
– Что ты там понял? Какой Комок? Вставай, говорю. Это я, Гришка. Сам просил разбудить, когда охотники придут.
Будь она неладна, эта пустыня. Не отпускает даже через столько лет. Ему часто снились бои, и почему-то больше всего Африка. Слишком тяжело она далась – особенно эта, самая последняя командировка в пустыню.
Леший сел и потянулся. Железная кровать с панцирной сеткой скрипнула. Перед ним стоял Гриша – высокий мускулистый парень с короткой стрижкой под полубокс, как и у него. Сынок. Леший улыбнулся. Какой, к чертям собачьим, сынок? Дожил до шестого десятка, не завел, так и нечего начинать, даже в мыслях. Гришка – воспитанник, друг, ученик, просто хороший парень, с которым не страшно и в пекло залезть… как и те ребята… оставшиеся в пустыне. Он помотал головой, вытряхивая образы воинов в пустынных «ратниках», которые стояли перед глазами.