Лэшер - стр. 4
Наконец Дэвид кончил. Все оказалось очень просто.
– А ты бесстрашная девушка, – сказал он, когда все было позади.
– А кого мне бояться? Уж не тебя ли? – Она приподняла голову и села.
Разгоряченная от возбуждения, плутовка напустила на себя безразличный вид, будто данное занятие не доставило ей ни малейшего удовольствия. Пусть двоюродный брат далеко не был предметом ее мечтаний, тем не менее случившееся не оставило ее равнодушной.
Спустя некоторое время после того, как ее миссия была выполнена, Мона внесла запись об этом в свой компьютер – там в секретной директории WS\MONA\AGENDА хранились ее самые сокровенные тайны и признания в собственных победах, которыми она не делилась ни с единым человеком на свете. Компьютерная система Моны была никому не доступна. В нее не могли попасть даже дядя Райен и кузен Пирс, которых она время от времени заставала на месте преступления, когда они рыскали по чужим файлам. Ее электронный друг считался наиболее быстродействующим из имеющихся в продаже аналогов IBM-386, обладал самым большим объемом памяти и самым емким жестким диском. Мона не переставала поражаться тому, как мало люди знают о компьютерах. Сама же она с каждым днем открывала в нем все новые и новые возможности.
Да, с ней произошел один из тех случаев, свидетелем которого являлся разве что компьютер. Правда, если ее родители будут продолжать напиваться до потери сознания, не исключено, что подобные события приобретут регулярный характер. Тем более что ей предстояло покорить еще не одного Мэйфейра. Что же касается представителей прочих фамилий, то они ее практически не интересовали. Во всяком случае, она не имела на них никаких видов, если не считать Майкла Карри. Впрочем, он тоже не был исключением, потому что в сущности уже стал Мэйфейром и вся семья приняла его в свои крепкие объятия.
Дело происходило в ночь на Марди-Гра. Было десять часов вечера. Три часа назад закончилось карнавальное шествие. Кроме Майкла Карри, в доме никого не было. Мона Мэйфейр в гордом одиночестве стояла на углу Первой улицы и Честнат-стрит и смотрела на дом. В легком, почти воздушном платье она очень смахивала на привидение. Ночь была темной и ласковой, как раз такой, какие более всего нравились Моне.
К этому времени ее отец уже успел изрядно набраться, и, очевидно, кто-то отвез его домой. Во всяком случае, если бы он самостоятельно одолел тринадцать кварталов до Амелия-стрит и Сент-Чарльз-авеню, это можно было бы счесть за настоящее чудо. Он был пьян еще до начала карнавального шествия, иначе бы не уселся прямо на траву на Сент-Чарльз-авеню с полупустой бутылкой «Саузерн Комфорт» в руках, из которой продолжал отхлебывать на глазах у дяди Райена и тети Беа, а также всех остальных, кто удостаивал его своего внимания. При этом он то и дело отмахивался от Моны, недвусмысленно давая ей понять, чтобы она оставила его в покое.