Лэшер - стр. 147
Там хранились их общие фотографии, письма и вещи, которые Стелла прятала от Карлотты. «Пусть мы не хотим, чтобы она знала о нас, – говорила Стелла своей любовнице, – но я буду трижды проклята, если сожгу наши фотографии».
Эвелин сняла с себя длинную нить жемчуга и положила его в утопающее во тьме углубление в стене, маленькое хранилище свидетельств их нежного и блистательного романа.
– Почему мы не можем всегда любить друг друга, Стелла? – сокрушалась Эвелин, когда они плыли в доме-лодке.
– О, милая, мир никогда не сможет это принять, – отвечала Стелла, у которой к этому времени уже завязался роман с мужчиной. – Но обещаю, что мы будем встречаться. Для этой цели я организую хорошее местечко где-нибудь в центре города.
Стелла выполнила свое обещание и специально для них двоих сняла квартиру с очаровательным внутренним двориком.
У Лауры Ли в связи с отсутствием матери никаких вопросов не возникало. Весь день она была в школе, поэтому ничего не подозревала.
Встречи со Стеллой в маленькой неубранной квартирке с голыми кирпичными стенами, за которыми слышался шум ресторана, Эвелин очень забавляли. Ей нравилась таинственность их романа, о котором ни сном ни духом не ведал никто из клана Мэйфейр.
«Люблю тебя, дорогая моя…»
Только Стелле Эвелин показала виктролу, доставшуюся ей от Джулиена. Только Стелла знала, что по просьбе покойного дядюшки Эвелин унесла ее из дома на Первой улице. Призрак Джулиена был всегда ее спутником, стоило только представить, как она гладит его волосы или прикасается рукой к его коже.
В течение многих лет после его смерти Эвелин, уединясь в своей комнате, проигрывала пластинки на виктроле. Особенно любила она слушать вальс из «Травиаты». Закрывая глаза, она представляла, что танцует с Джулиеном. Веселый и очень грациозный для своего почтенного возраста, он никогда не унывал. Более того, всегда подшучивал над всем и вся, проявляя завидную терпимость к слабостям и лжи других. Нередко Эвелин заводила вальс для своей маленькой Лауры Ли.
– Эту пластинку мне дал твой отец, – говорила она дочери.
Лицо ребенка всегда было так печально, что Эвелин хотелось плакать при одном взгляде на него. Неужели Лаура Ли за всю свою жизнь ни разу не познала счастья? Но зато она познала умиротворение, что, возможно, было не так уж плохо.
Любопытно, умел ли Джулиен в своем нынешнем состоянии слышать звуки виктролы? И правда ли то, что он по собственной воле привязал себя к земной жизни?
– Грядут темные времена, Эви, – предвещал он. – Но я не сдамся. Не спущусь тихо в ад. Не позволю ему торжествовать. Если получится, я преодолею смерть. И буду жить среди теней. Заводи для меня эту мелодию, чтобы я мог ее слышать и там. Пусть она призывает меня к этой жизни.