Лес теней - стр. 23

Дофр нажал на рычаг, скрытый в левом подлокотнике инвалидного кресла, заработал моторчик, и кресло покатило лысого старика по коридору прямо в гостиную.

В центре этой большой комнаты, декорированной в мягких янтарных тонах, находилась диковинка – узловатый ствол, покрытый корой и застывшими потеками смолы; он мощно уходил в крышу, как будто хотел вырваться из дома наружу. Шале, тщательно утепленное и надежно изолированное от проникновения влажности, было построено вокруг трехсотлетнего красного дуба.

Дофр аккуратно объехал дерево, потом остановился около журнального столика и взял в руки стоявшую на нем вазу розового фарфора; он привез ее из Китая и никогда с ней не расставался. Он больше не двигался, положил вазу на колени и погрузился в воспоминания, потом подъехал к камину, в котором потрескивали раскаленные дрова. Его обдало жаром. Он чувствовал себя хорошо.

На кресле слева от него лежали сотни листов и картонных карточек в разноцветных папках.

Досье «Совершенно секретно». О Палаче-125. Тайны истории. И его тайны.

Артур Дофр взял голубую папку на завязках, открыл ее и медленно опустил взгляд. Все эти снимки он помнил наизусть. Выражение агонии на лицах. Следы от веревок на руках. Светлые женские волосы, засунутые в широко открытые рты. Вытатуированные цифры черного цвета на голове детей, избежавших смерти. 101703… 101005… 98784… 98101… 98067… 97878… 97656… Эту загадку так никто и не разгадал.

Дофр посмотрел на последний снимок самого Палача, висящего на веревке.

Волоски на левой руке – он чувствовал их предсмертное шевеление. Он редко вздрагивал, но всякий раз, когда он смотрел на эту фотографию, ему будто нож в спину втыкали.

Придя в себя, он обнаружил, что судорожно вцепился в ручку кресла.

Пальцы его вдруг словно окаменели. Артрит. И будет только хуже, как сказал ему врач.

Он поднес ладонь к глазам и изо всех сил сжал пальцы в кулак, пальцы побелели, скрючились, как ястребиные когти. Боль была ужасной, но он выдержит. Болезнь его не прикончит. Только не его.

Старик чуть ослабил узел галстука, на лбу выступили капельки пота. Он аккуратно сложил снимки и позвал:

– Аделина, персик мой! Иди сюда!

Аделина находилась у себя в комнате, она наглухо застегивала пуговицы на льняной жилетке. Вечером, как только они приехали, она развела огонь в камине, но, чтобы протопить такое помещение, требовался целый день.

Она бросила взгляд в окно. Снаружи – над огромными кронами деревьев – бушевала метель. Великолепное зрелище… и грустное…

Прежде чем присоединиться к Дофру, она решила проверить телефон – не оставил ли ей сообщения Сент-Озье. Нет сети! Еще бы – в этой глуши!