Лес Мифаго. Лавондисс - стр. 96
– Сладких желудей, раздавленных лесных пчел и нектара колокольчиков, – ответила она.
Я состроил разочарованную гримасу.
– Ужасно.
– Тогда из чего?
– Из сахара, и специй, и всего… – как же это? – самого вкусного.
Она нахмурилась.
– Ты не любишь сладкие желуди и лесных пчел? Они… они очень вкусные.
– Не верю. Даже грязные кельты не ели лесных пчел.
– А из чего сделаны маленькие мальчики? – быстро спросила она и, хихикнув, ответила: – Коровьего дерьма и вопросов.
– На самом деле из слизней и улиток. – Она, казалось, была довольна. – И иногда из задней части одной незрелой охотницы, – добавил я.
– У нас тоже есть что-то в этом роде. Я помню, Магидион рассказывал мне. Он многому научил меня. – Она подняла руку, призывая меня к молчанию, и задумалась, вспоминая. – Восемь призывов – для битвы. Девять – для богатства. Десять – для мертвого сына. Одиннадцать – для печали. Двенадцать – сумерки нового короля. Кто я?
– Кукушка, – ответил я, и Гуивеннет изумленно посмотрела на меня.
– Ты знал!
– Нет, угадал.
– Знал, знал. В любом случае это первая кукушка. – Она опять задумалась и сказала: – Одна белая – счастье для меня. Две белые – счастье для тебя. Три белые – для смерти. Четыре белые и обувь приносят любовь.
Она посмотрела на меня, улыбаясь.
– Лошадиные подковы, – ответил я, и Гуивеннет с силой ударила меня по ноге.
– Ты знал!
– Нет, догадался. – Я засмеялся.
– В конце зимы ты увидишь первую странную лошадь, – сказала она. – Если у нее четыре белые подковы, тогда выкуй железный башмак, и ты увидишь, как твой любимый скачет на той же самой лошади по небу.
– Расскажи мне о долине. И о белом камне.
Она посмотрела на меня и задумалась. Потом внезапно стала печальной.
– Там лежит мой отец.
– Где это?
– Очень далеко отсюда. Однажды… – Она оглянулась. Что за воспоминания я пробудил в ней, спросил я себя. Что за печальные воспоминания?
– Однажды, что?
– Однажды я пойду туда, – тихо ответила она. – Однажды я увижу камень, под которым Магидион похоронил его.
– Я бы хотел пойти с тобой, – сказал я; на мгновение ее затуманенный взгляд встретился с моим, и она улыбнулась.
Потом опять просияла и спросила:
– Дыра в камне. Глаз на кости. Кольцо, сделанное из терновника. Звук кузнечного горна. Все это?.. – Она замолчала и посмотрела на меня.
– Отгоняет призраков? – предположил я, и она бросилась на меня с криком: – Откуда ты знаешь?
Ближе к вечеру мы медленно шли домой. Гуивеннет слегка озябла. Насколько я помню, было 27 августа, и дни стояли то летние, то осенние. По утрам воздух был прохладным – первое предзнаменование нового времени года; днем лето еще цвело, но осень уже набросила на него свою тень. Листья на верхушках деревьев начали свертываться. Мне было грустно, не знаю почему; я шел, обнимая девушку, и чувствовал, как ее развевающиеся на ветру волосы щекочут лицо, а ее правая рука касается моей груди. И далекий звук мотоцикла не улучшил внезапно налетевшее плохое настроение.