Лес Гримм - стр. 3
И вот, стоя в слабом свете камина, Клара положила свою маленькую ручку поверх бабушкиной и прошептала:
– S’il te plaît. – Она знала всего несколько слов на родном языке бабушки, и они означали «пожалуйста».
Возможно, бабушку тронул язык ее далекой родины, расположенной за лесистой горной грядой. Или же взгляд больших и искренних изумрудных глаз своей внучки. Или, может, это было общее тайное желание, чтобы еще одно гадание действительно изменило ужасную судьбу Клары. Как бы то ни было, бабушка кивнула и разложила на столе колоду карт рубашкой вверх.
Клара поспешно подняла вуаль для гадания, и, когда старуха опустила ее на свои глаза, Клара снова накрыла ее руку своей. С величайшей осторожностью бабушка вслепую вытащила карты.
Клара была свидетельницей гаданий, когда выкладывали целых семь карт для человека, хотя три были гораздо более распространенным явлением. Однако гадания Клары всегда ограничивались двумя картами. Если повезет, на этот раз все будет по-другому.
Бабушка перевернула первую карту: Полночный Лес. Он символизировал то, что было запрещено.
Она вытащила вторую карту: Клыкастое Существо.
Сердце Клары упало. Клыкастое Существо было худшей и самой страшной картой, картой, которая предсказывала неминуемую смерть.
Это было безнадежно. Ее история осталась неизменной. Запретный выбор оборвет ее жизнь. Если только…
Рука бабушки замерла над единственной картой на столе с четкими, неизношенными краями. У Клары перехватило дыхание. Очень осторожно она подтолкнула обветренные пальцы бабушки к перевернутой карте, окрашенной в красный.
Но бабушка так и не перевернула Красную Карту. На самом деле она даже не прикоснулась к ней. Она открыла лицо, посмотрела на две вытащенные карточки и низко опустила голову.
– Это все, – заключила она. – Твоя кровь перестала петь мне.
Клара сморгнула слезы и выдавила улыбку.
– Все в порядке. Не расстраивайся, Mémère[2]. – Будучи маленькой, она часто так обращалась к своей бабушке. – Это не твоя вина.
Входная дверь распахнулась. Вошла взрослая копия Клары с почти черными волосами, молочно-белой кожей и лучистыми зелеными глазами. Женщина поставила ведро с колодезной водой и уперла руку в бедро.
– Что здесь происходит? – спросила она, вглядываясь в мрачные лица матери и дочери, и, хотя ее вопрос был четкий, он не звучал резко. Розамунд Турн была прямолинейной женщиной, но редко впадала в ярость.
Ни бабушка, ни Клара не ответили ей, потому что ответ был очевиден, как овца, которую пора стричь. Все, что нужно было сделать Розамунд, – это взглянуть на две перевернутые карты.