Лес душ - стр. 11
– Спасибо за подарок, – я подхожу к двери, исцарапанной и усеянной тяжеленными замками. Прежде чем уйти, ухмыляюсь и бросаю ей через плечо: – Психованная карга.
Глава 2
Саенго уже ждет меня. Она сидит верхом на своем дрейке, рядом с тем местом, где я оставила собственного скакуна. Когда она меня замечает, ее темные брови недовольно хмурятся.
– Ты знаешь, сколько сейчас времени? – упрекает меня она, уже поворачиваясь к воротам. – Они собираются уходить. Ты что, специально делаешь все, чтобы тебя наказали?
– О, Сестры, помилуйте. А тебя пусть не милуют, – бормочу я. Приветствую Яндора, своего дрейка, крепко похлопав его по шее.
Огромная ящерица довольно оттряхивается, его темно-зеленые чешуйки дрожат при каждом движении. Схватившись за седло, я подтягиваюсь на руках и запрыгиваю Яндору на спину. Старая кожа седла скрипит. Я смахиваю волосы со своего лба, чернильно-черные пряди, которые умудрились выбиться из косы. Мои пальцы скользят по тонким шрамам на верхних изгибах моих ушей – это бессмысленное действие, появившееся в результате привычки.
Наконец я встряхиваю поводьями, и сильные лапы Яндора бросаются в бег вслед за дрейком Саенго, который уже промчался половину дороги.
– Сегодня моего терпения хватит разве что на одно дурное настроение, – говорю я. Несмотря на ворчливую натуру Кендары, мне никогда не хочется покидать ее.
– А я уже потратила все свое терпение, пока ждала тебя, – бросает мне через плечо в ответ Саенго.
Дорога ведет нас вокруг внешнего двора, а затем сворачивает с дворцовых земель. Спустя несколько минут мы уже на извилистых, устланных брусчаткой улицах Вос-Тальвина. Мы направляемся на восток, подальше от Великого дворца, чьи многослойные крыши и острые шпили, украшенные золотыми листьями, купаются в утреннем солнечном свете.
Я влюбилась в этот город в тот самый миг, как прибыла сюда семь лет назад. Ощущение было похоже на резкое погружение в ледяную воду, это был шок от увиденного для сироты в застиранных тряпках.
Дома с крышами, устланными глиняной плиткой, сбиваются в кучи, точно бездомные старики в капюшонах, которые обмениваются секретами через ажурные окошки и обшитые панелями двери. Наши скакуны несутся, огибая позолоченные кареты и их несоразмерно огромные колеса, которые грохочут бок о бок с тяжеленными телегами, запряженными сразу несколькими дрейками. Мы огибаем носилки какой-то рейвинской леди, с ног до головы разодетой в бирюзовые шелка. Огибаем вечную очередь, толпящуюся у популярной забегаловки, где подают лапшу с бульоном, и неустанно восклицающих детей, собравшихся вокруг театральной тележки на углу улицы.