Лепестки Белладонны - стр. 47
Джек, как мальчишка-девственник перед опытным товарищем, придал голосу мнимой уверенности:
– Конечно, знаю. Мне ее жаль, понимаешь? Она сирота. Может, она мечтала посмотреть бокс с отцом…
– М-да, – протянул Роберт. На заднем плане курлыкали голуби. – Ты Санта-Клаус, Джек! Ладно, дело твое. Я умываю руки. Пришлю на почту договор о неразглашении информации и отсутствии на «благотворительности» камер и звукозаписывающих устройств.
– Разве камеры – плохо? – Льюис почесал затылок. – Они докажут: ничем другим мы не занимались.
– Джек, ты не Санта, ты Пугало из сказки [20]. Совсем нет мозгов!
– Тоже смотришь с детьми мультики?
– О да, – простонал Роберт. И пока Джек собирал по гостиной игрушки, агент ответил на вопрос: – Камеры – это вольный пересказ случившегося. Из дружеских объятий можно создать целую историю любви, тебе ли не знать!
– Точно. – Джек сунул солдатиков в ящик. Интересно, что произошло с записью из отеля, когда он приезжал к Белладонне?
– Пусть девчонка подпишет договор. – Роберт сменил тон с делового на обычный. – Какие планы на Рождество? Приедете в Нью-Йорк?
– Постараемся, – рассеянно ответил Джек.
Его прозвали Дэвид Бекхэм в мире бокса. Он был красив, горяч, харизматичен. Из него лепили мачо в плавках для рекламы парфюма; чемпиона на ринге для рекламы спортивного бренда; развязную рок-звезду для обложки диска, ведь он вдруг решил выпустить музыкальный альбом. Джек Льюис был кем угодно, но только не собой. И когда ему надоело играть по правилам, прикидываясь «плохим парнем», когда он встретил Элизабет и понял, что карьера не повод выбирать одинокую старость, ему указали на дверь. Вернее, ему пришлось выбить дверь и выбежать. Иначе бы спился.
А на пике карьеры Джеку нравилось внимание. Он шутил с журналистами, флиртовал с поклонницами. Очаровывал всех кривоватой улыбкой и хитрым прищуром зеленых глаз. Джек понимал: едва ли публику интересовали его успехи на ринге, а натертый маслом пресс – да. Но одно дело – это посетить телешоу в качестве победителя, а совсем другое – вернуться спустя годы затишья и оправдываться непонятно за что.
Джек придирчиво оценил отражение в зеркале. Лампы в прихожей придавали серому цвету его пиджака серебряный оттенок. Джек, словно девица перед свиданием, долго не мог выбрать, что надеть. И Лиззи не помогла: уехала на встречу с акционерами экобренда. В итоге он решил надеть костюм: строго, официально, презентабельно. Мужчина в пиджаке и брюках не может крутить роман с певичкой.
Мира осмотрела платья на длинном ряду вешалок. Наряды предоставили именитые европейские дизайнеры, выскочки-модельеры, зачастую дети богатых родителей, и парочка американских кутюрье.