Леонид Слуцкий. Тренер из соседнего двора - стр. 8
Это как спортивный костюм, в котором он ходит во время игры, но легко может сменить его на цивильный, если заставит дресс-код. Оболочка, маска. А за этой маской стоит человек, который четко знает себе цену и идет к поставленной цели. И всегда знал.
На самом деле это человек очень жесткий, рациональный, моментами даже достаточно холодный. У него четко расставлены по полочкам цели, задачи. А имидж позволяет делать так, чтобы при определенных обстоятельствах эти качества недооценивали. Порог толерантности у Слуцкого достаточно высок, но если зашкалит…
Вспоминается, как он в бытность тренером «Олимпии» врезал арбитру, который «убивал» его команду. Я бы не хотел оказаться на месте этого судьи. Слабый человек всячески уходит от конфликтов, боится их. У Слуцкого этого нет. Взять то же расставание с Сергеем Шустиковым…
Судя по интервью, Шустиков очень тонко уловил одну черту характера своего бывшего босса. До тех пор, пока ты ему помогаешь, – будешь в фаворе. Как только начинаешь ему мешать, нарушать правила, – возиться с тобой не будет. Какими бы ни были отношения раньше».
Мы говорили с Неверовым, когда Шустиков был еще жив.
Но другую черту Слуцкого-человека показало прощание с его бывшим ассистентом, который внезапно умер в первые дни 2016 года. Несмотря на то, как они разошлись, Слуцкий позвонил вдове Сергея и долго с ней говорил, а затем пришел на панихиду. И не надо говорить, мол, был обязан и прочие подобного рода банальности. В реальной жизни далеко не всегда происходит так, как того требуют абстрактные обязательства.
Просто Слуцкий – из тех людей, для кого есть нормы человеческой цивилизованности и воспитания, которые он никогда не преступит. И хотя речь идет о человеке, который, вспылив, дал пару обидных интервью, связывало главного тренера ЦСКА и сборной с ним очень и очень многое. И, по собственному признанию Леонида Викторовича, эта боль с ним останется навсегда.
Но эта боль – человеческая, а не профессиональная. О принятом решении он не жалеет.
Работая над этой книгой, общаясь с самим Слуцким и еще пятнадцатью близко знающими его людьми, я вдруг понял: нам же о нем очень мало известно. То, что выплывало на публику в «Москве», «Крыльях», ЦСКА, – лишь крохотная верхушка айсберга. А вся его жизнь, то, что сделало его таким, – под водой. Взять хотя бы восемь лет в первом его клубе, волгоградской «Олимпии». Подавляющее большинство болельщиков знают лишь факт, что он там работал. Голую строчку из резюме.
Но стоило копнуть глубже – и стало понятно, что это была невероятная, головокружительная жизнь с такой синусоидой судьбы от счастья и побед до предательства лучшего друга и бандитских «наездов», что о ней впору писать отдельный роман. И в «Олимпии», как и во всех других своих клубах, Слуцкий падал так, что любой другой не встал бы. Так же как он упал в 18 лет с дерева, куда полез за соседской кошкой, и потом год лежал в многоместной палате обычной волгоградской больницы…