Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны - стр. 53

Еще во время войны и в послевоенные годы Брежнев встречал людей, которые были так важны для него, что он завязывал с ними тесные отношения и позже забирал с собой в Москву. Но, как представляется, особое значение для него имели сокурсники из Каменского (Днепродзержинска) и товарищи по партии из Днепропетровска. Не случайно позже за этой «свитой» закрепилось название «днепропетровская мафия», к которой присоединились несколько коллег из Молдавии и Казахстана. Мы не знаем, как возникали эти дружеские отношения, на чем они строились и держались, шла ли речь о товарищах по несчастью, о дружбе ради какой-то цели или об общем увлечении. Но очевидно, что отношения были необычайно прочными. Эти люди делили горе и радость, будто кровные братья, навсегда связанные друг с другом. Остается только предполагать, что днепропетровскую группировку спаяли опыт террора 1937–1938 гг., бесчеловечное давление сверху ради успеха, грозившее в любой момент обвинениями в саботаже, и вездесущая истерия поисков врага. В это время решающее значение имела возможность доверять людям, положиться на то, что они никого не обвинят как врага народа, не разоблачат как предателя и не проголосуют за исключение из партии. В этом нельзя было быть абсолютно уверенным, но все-таки существовала надежда на то, что людям со сходной биографией, происходившим из одной и той же местности, делившим институтскую скамью, находившимся под покровительством одних и тех же лиц и несшим одну и ту же ответственность, непросто будет донести на товарища. Если ни право, ни государственные институты или общественные организации не могли уберечь кого бы то ни было от обвинения как врага народа (даже при безукоризненном поведении самого человека), то спасательным кругом оставались только личные связи. Сталинский террор, чтобы продолжать дробление общества на микрочастицы, был, по всей видимости, нацелен и на разрушение именно этих отношений между лицами, защищавшими и прикрывавшими друг друга. Но постоянная опасность быть репрессированным способствовала тому, что люди на грани ареста сбивались в тесные группки, где безоговорочно поддерживали друг друга и таким образом по мере сил защищались от враждебного внешнего мира. Связи были крепкими, если эти люди благодаря своему положению в государственных, партийных или экономических структурах имели могущественного заступника, который мог защитить их и гарантировать поддержку.

Таким защитником и покровителем для Брежнева стал Хрущев, который 27 января 1938 г. приехал на Украину в качестве нового партийного руководителя. После чистки большой части партийного руководства и с учетом беспрерывных арестов Хрущеву нужна была собственная команда, на которую он мог полностью положиться. В нее входили Демьян Сергеевич Коротченко (1894–1969) и Семен Борисович Задионченко (1898–1972). Они оба в 1937–1941 гг. руководили Днепропетровским обкомом, восстанавливали разрушенную террором партию и создавали собственные властные структуры. Их знакомым был Константин Степанович Грушевой (1906–1982), близкий друг Брежнева со студенческих времен. Вместе с председателем Днепродзержинского горсовета Алферовым в 1934 г., за год до Брежнева, он окончил Металлургический институт