Леонид - стр. 57
Среди свиты выделялся губернатор, молодой, свежий, в длинном пальто без шарфа, с непокрытой головой, на которой полярный ветер шевелил волосы.
– Я уверен, Александр Трофимович, вам понравится на Ямале. Здесь живут вольные люди, русские богатыри.
Знакомились с руководством завода, инженерами. Александр Трофимович представил Лану:
– Ну как же, как же! – развел руками Шаронов. – Кто не знает Лану Сергеевну Порфирьеву! Лучшее перо «президентского пула»! – он вручил ей несколько белых лилий, чудесным образом появившихся в этой студеной тундре.
Александр Трофимович, едва вдохнул ледяной душистый воздух, уловил дыхание близкого океана. Он оказался среди крепких, порозовевших от ветра людей. Почувствовал бодрое, веселое нетерпение. Хотелось поскорее узнать эту новую, влекущую жизнь.
Ощущение радостной новизны только усилилось, когда они вышли из машины на пирсе.
Океан в рыхлых льдах, сизый, голубой, сверкающий, уходил далеко, теряясь в весенних туманах. Темнела рваная полынья, в ней застыл ледокол с тупым черным носом, белой рубкой и красной чертой вдоль борта. Капитан, увидев на пирсе машины, дал несколько приветственных ревущих гудков.
Вдоль пирса, заслоняя небо, стоял громадный танкер. На палубе круглились три огромных шара, как белые пузыри. Виднелись связки труб, серебряные магистрали, красные вентили. Что-то шумело, вздыхало, чавкало. Раздавался свист. Танкер был, как остров, приплывший к пустынному берегу. По черному борту желтыми буквами было выведено: «Ямал». Александр Трофимович восхищенным ненасытным взглядом осматривал танкер. Сферы были как гигантские яйца. В них созревали невиданные птенцы. Раздастся хруст, яйцо расколется, покажется клюв, лысая голова птенца, который плюхнется на пирс.
– Танкер пришел из Японии. Возьмет газ и пойдет в Испанию, – Шаронов указывал пальцем на танкер, словно рисовал его контур, заливал этот контур красным, серебряным, белым. – Как раз вы угадали к погрузке.
Весь берег был в сплетениях стали, в перекрестьях металлоконструкций. Высились громадные цистерны, вздымались стальные башни, взлетали ажурные вышки. Извивались бессчетные трубы. То стремились вверх, то опускались к земле, то уходили под землю, и вновь появлялись, ползли к танкеру. Погружались в его нутро. Все мерцало, вспыхивало, переливалось. Завод казался громадным разноцветным петухом. Он раскрыл синие стальные крылья, вцепился желтыми когтями в мерзлоту, долбил черным клювом. Среди сверкающих конструкций не было видно людей. Завод был огромной машиной, которая не нуждалась в людях.