Леона. На рубеже иных миров - стр. 42
Но наставница всегда учила перестраховываться, и Леона не собиралась пренебрегать советом. Тем более когда в голове не утихают взволнованные пчелы, а вокруг берега густо поросла плакун-трава да полынь…
Глубоко погруженная в свои мысли девушка извлекла из сумки несколько веточек зверобоя и полыни и, положив их на бревно, прижала бедром, чтобы не разлетелись, если поднимется ветер; покопалась еще немного, перебирая попадавшиеся под руку совсем не нужные сейчас предметы; и достала наконец пучок чабреца, небольшую свечу и промасленный клок желтоватой холстины. Завернув в нее травы вместе со свечой, девушка наклонилась и положила сверток рядом с костром — пусть воск нагреется и станет мягче.
Пока травы готовились к обряду, она, не теряя времени зря, занялась лежбищем — отцепила от седельных сумок плотную подстилку из кожи и, раскатав ее подле костра, накрыла сверху теплым плащом. Каша закипала.
Леона вдруг замерла, ощутив, как заиграл в волосах внезапно поднявшийся легкий ветерок... «Ветер… Ночью… Посреди леса…» — озадачилась она. Тотчас встревоженно заржал в своем кругу Флокс. Девушка настороженно оглянулась — конь беспокойно переступал с ноги на ногу, словно напуганный кем-то, но рядом с животным не оказалось ничего, что могло бы его встревожить…
Над полянкой вдруг тихо разнесся хрустальный девичий смех — такой легкий и звонкий, словно крохотный колокольчик заиграл на проснувшемся ветру. Леона напряженно замерла, вслушиваясь в ночной лес и стараясь понять откуда шел звук…
В этот миг откуда-то из глубины леса послышалась отдаленная песня, столь тихая, что едва можно было различить.
— Лунные блики на заводи черной,
Вы развлеките меня...
Я убежала от жизни зазорной,
Как зверь бежит от огня…
Медленно лился нежный чарующий голос. Прекрасный и пробирающий до мурашек одновременно.
— Всплески речные и звезд переливы,
Дайте душевный покой...
В омут ушла от судьбы несчастливой...
Горько мне, хоть волком вой.
Понять откуда льется звучащее издалека пение девушке не удалось — казалось, звук идет со всех сторон и ниоткуда одновременно. Завораживающий голос тем временем становился все ближе, пробираясь под кожу и мелкой дрожью уходя до самых костей...
— Где же ты, суженый?.. Где же ты, милый?..
Слово свое не сдержал…
Ведь не единожды, страстью томимый,
Сделать женой обещал...
Леона наконец отмерла, но мысли в голове ворочались туго. Зато рука сама-собой тут же потянулась к свертку со свечой…
— Что же ты, суженый?.. Что же ты, милый,
Бросил меня на сносях?..
Словно мне вытянул тонкие жилы,