Леона. На рубеже иных миров - стр. 24
Девочка тихонько кивнула, успокаиваясь.
— Мамочка, пожалуйста, не бросай меня. Я не буду мешаться, — у Леоны задрожали губы и вновь навернулись слезы. Она не понимала почему они должны расстаться. За что мама так с ней поступает?.. Еще крепче прижавшись к матери, девочка отчаянно ухватилась за ее шею, словно надеясь что сможет удержать, и с нескрываемой горечью снова разрыдалась на родном плече.
— Леона, ты должна понять. От этого зависит много жизней. Многие люди… Целые семьи… Совсем маленькие дети, чьи-то родители, чьи-то друзья… Они все могут погибнуть, если я… не приеду. Неужели ты хочешь, чтобы я бросила их умирать?
— Нет, — приглушенно прошептала Леона.
Марелика взяла дочь на руки, как когда-то совсем маленькую, и, усадив на колени, нежно прижала к груди. Она мягко качала Леону, словно совсем крошку, и успокаивающе гладила, ласково целуя в макушку. Материнское сердце не могло вынести детских страданий и разрывалось от боли и жалости. Видя, как ее дитя рыдает от горя и страха, Марелика сгорала от собственного бессилия и злости на саму себя, за то, что стала причиной этих горьких слез. Женщина не хотела оставлять своего единственного ребенка одного, не хотела причинять такую боль своему чаду, но у нее не было выбора. Она нежно гладила дочь по волосам и сама старалась не заплакать.
Что чувствует мать, когда видит своего ребенка таким, когда всем сердцем ощущает его боль и отчаяние? Но что почувствует ребенок, если увидит, что его маме — всегда такой надежной и сильной — так же страшно и плохо, и даже хуже… Нет. Она — мать. Она — единственный оплот спокойствия и уверенности для своего ребенка. Она просто не имеет права показывать слабость. Только не сейчас... Это потом она будет выть в подушку от страха за свое дитя, за себя и своего супруга. От злости и бессилия кусать кулаки и сотрясаться в еле сдерживаемых рыданиях. Потом. Но сейчас она — мама. Сильная, спокойная и уверенная.
Марелика тихонько шептала что-то успокаивающее, вытирала слезы с мягких детских щек и долго-долго качала свою девочку, нежно прижимая к себе. Когда Леона успокоилась и перестала безостановочно всхлипывать, задышав наконец размереннее, мама подняла голову дочки за подбородок и посмотрела ей в глаза.
— Девочка моя, — женщина ласково провела ладонью по ее щеке, отодвигая от лица льняные прядки — Я знаю, ты справишься. Со всем справишься. Я бы очень хотела взять тебя с собой, милая. Ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу. Но я не могу…
— Почему? — горько спросила девочка.
— Это может быть слишком опасно, а я не хочу тебя потерять, — вздохнув, ответила мама. — Мне будет намного спокойнее, если ты останешься здесь, с Руженой. — И, помолчав, тихо объяснила: — Она мой давний друг. Сейчас есть лишь один человек, которому я могу также безоговорочно доверять, как ей. И однажды ты обязательно с ним познакомишься. Но пока тебе будет лучше побыть здесь. Они с Добролюбом смогут о тебе позаботиться. —Пожалуйста, милая, верь им, слушайся и прилежно учись. Ты дашь мне это обещание?