Леона. На рубеже иных миров - стр. 133
Находясь в чуждом ей ранее блаженном состоянии и чувствуя, как губы сами собой растягиваются в счастливой улыбке, Леона пустила Флокса легкой рысью. От обоза она, по правде сказать, отстать не успела, но предпочитала все же ехать рядом с Бальжиным. А повозки оружейника уже ушли далеко вперед, так что девушка собиралась их нагнать. И только тут, повернувшись к спутникам, она охнула от ужаса, пробежавшего по телу холодной волной.
Каждый! Абсолютный каждый наемник сиял чернотой бездны! Даже дурашливый Кирьян, даже светлокудрый добряк Ольгерд, помогавший ей утром с седловкой Флокса и угостивший ее мягкой пастилой, даже тихий чаровник Богша…
Нутро сжалось от смеси страха и отвращения. Стараясь не смотреть на спутников, Леона быстро нагнала Бальжина. Преисполненная опасениями, девушка заглянула за борт его повозки, тесня ехавшего рядом наемника, и с облегчением выдохнула. В отличие от остальных, в сущности оружейника не вилась угольная тьма, и это подарило ей крохотную долю успокоения. Но вот рядом с ним… Ольцик, хозяин замыкающих повозок в обозе... Нет, он не светился тяжелой чернотой убийцы, но все его существо пронзала серая гниль — ядовитая плесень, опутавшая его сущность, как паутина. И девушка, сама того не желая, с отвращением подалась назад.
— Притуши глазки, девочка! — с неприязнью посоветовал ей Ольцик. — Не стращай парней ужасом на своем милом личике.
Сдерживая тошнотворную гадливость, она недоуменно посмотрела на мужчину: «Притуши? О чем это он?». Но мимолетную озадаченность быстро вытеснила другая мысль, ярко вспыхнувшая в голове острым чувством опасности: она ведь раньше не слышала, чтобы Ольцик разговаривал, — так уж случалось, что он заговаривал редко и не при ней… Но что-то ее смутило… Голос? Несмотря на то, что за все время поездки он сейчас заговорил с ней впервые, голос показался ей смутно знакомым.
— Ольцик, оставь, ее, — непререкаемым тоном пробасил Бальжин. — Эти ребята не из пугливых. — И подвинулся, освобождая место на облучке рядом с собой. — Садись, девонька, — уже куда мягче сказал он Леоне, кивая на свободное место.
Девушка не стала спорить. Зацепив поводья за переднюю луку седла, она прикрепила к недоуздку, который в пути всегда оставался на Флоксе, чембур[1], крепко зажала в кулаке второй его конец и, чтобы не задерживать обоз, прямо на ходу аккуратно перебралась на облучок. Благо, уставшие лошади двигались к концу дня медленно, и это не составило ей большого труда.
— А ты сбоку вона привяжи. Вишь, перекладина тама, над оглоблями? — кивнул Бальжин на чембур.