Леона. На рубеже иных миров - стр. 125

— До чего ж волосья у тебя густые, любо дорого смотреть! — восхитился наемник, оглядев девушку с довольным прищуром.

Кирьян, играя с огнем, коснулся туго сплетенной косы спутницы.

— А уж мягкие, какие! Да любому мужику такие в руках приятно подержать будет!

Все же прикосновение к волосам хоть и не было под прямым запретом, но у многих считалось жестом сокровенным, дозволенным лишь подружкам да любимым.

Он сдержал усмешку, искоса заметив, как побагровел парень. Леона же спокойно предупредила:

— Не трожь.

Наемник понятливо убрал руку. Злить девушку он не хотел. Да и баловство это начал, отчасти потому, что ему совсем по-ребячески ужасно захотелось слегка досадить примкнувшему к ним парню. Не от того, что тот был ему неприятен, нет. Просто его веселила откровенная — надо заметить, вовсе не братская — ревность. Да и сам Кирьян, к собственному удивлению, вдруг понял, что не очень-то рад его появлению — все же ему льстила скупая благосклонность юной попутчицы: в обозе он был единственным, с кем она спокойно и, можно даже сказать, дружелюбно общалась. Ну, после Бальжина, понятно… Да и какому мужчине не захочется обратить на себя внимание очаровательной молодой девицы, увидеть в опущенных долу глазах да скрытой улыбке отблеск благосклонности?

А паренек этот — ко всему прочему, и внешне уж больно не похожий на ее братца — виделся ему соперником. Да и с его появлением Леона, которая только-только стала понемногу оттаивать, снова закрылась. По крайне мере, так казалось наемнику.

Они вышли к заводи.

Мужчины отвернулись. Девушка спустилась по камням к самой кромке берега, оглянулась, скинула одежду и вошла, наконец, в реку. Вода была именно такой, как она и представляла: прохладной, ласковой, дарующей желанную свежесть и легкость.

Охранники ее расположились порознь, усевшись на торчащих из земли валунах.

— Ты сам-то откуда? — спросил Кирьян, водя по земле валявшейся рядом палкой. Ему аж до зуда в теле хотелось чуть повернуться в сторону реки и хоть глазком полюбоваться купающейся девушкой.

— Не твоего ума дело, — буркнул парень. Он косо глянул на Кирьяна и, зардевшись, увидев, что тот рисует, тут же отвернулся.

Наемник хмыкнул.

— Нравится?

Словцен промолчал.

— Да, маловаты… — придирчиво оценив свою работу, рассудил Кирьян.

Послышался плеск воды, и наемник вновь едва сдержался, чтобы не повернуться к реке. Он быстрым движением стер сапогом рисунок и опять начал возить по земле палкой.

— Ты кем ей приходишься? — спросил Кирьян.

— Сказано ж было — брат я, — буркнул парень.

— Да будет тебе врать, — усмехнулся наемник. — Не родная вы кровь, это и слепцу видно.