Леона. На рубеже иных миров - стр. 120
Леона подняла раскрытую ладонь, и на нее мягко опустилась белоснежная лодочка. Глубоко погруженная в свои мысли, девушка задумчиво провела пальцем по бархатному лепестку.
Что, если он откажется помочь в ее стремлениях так же, как противилась им Ружена?
«Не твоего ума это дело, Леонка! Или забыла, что мать говорила тебе? Не забыла. Вот и неча соваться, куда не просят. Непростые это дела… А твое дело — жить. С остальным и без тебя разберутся. Уразумей это, деточка, и не лезь в упырье гнездо… Поняла меня?» — строго сказала однажды наставница, когда девочка в очередной раз стала допытываться, кто и почему на них напал, и чего они хотели от ее отца... Впрочем, совсем скоро Ружене все же пришлось рассказать эту историю. Хотя чувство, что наставница схитрила и умолчала о чем-то важном, не отпускало девушку по сей день…
Рядом блаженно пощипывал сладковатый клевер утомившийся от жары Флокс. Взмокший конь то и дело недовольно пофыркивал и, подняв голову, тяжело вздыхал, печально глядя на так манящую своей прохладой реку — жестокая человечка накрепко привязала его к стволу. И как бы ни рвался он к желанной воде, у него ни на шаг не получалось к ней приблизиться: река оставалась все так же безнадежно далеко.
Уставившись на купающихся в реке мужчин, Флокс тряхнул серебристой гривой, слегка пристукнул копытом и, тихонько косясь на Леону, издал протяжный, жалостливый звук.
Девушка подняла взгляд на своего гривастого друга и усмехнулась: вид он сейчас имел удивительно печальный и горестный. Такой, что впору со скоморохами разъезжать да выступать на зрелищах, потому как изображать несчастного страдальца у него получалось на диво удачно.
Леона покачала головой, не веря разыгранному для нее представлению. Умереть от перегрева и жажды Флоксу точно не грозило — немного хлебнуть девушка ему уже давала, да и стоял коняга в тени. А только вид имел такой, словно пробыл без воды и еды не меньше двух дней, да еще и под безжалостно палящим солнцем.
Все же смилостивившись, девушка вытянула из валявшихся рядом сумок небольшую моркву и поманила ею Флокса. Конь с любопытством покосился на хозяйку, но лакомство не взял: демонстративно повернул голову и начал тянуть и жевать привязь.
Девушка прекрасно знала его повадки, а потому прежде, чем оставить коня пастись, накрепко обвязала конец веревки вокруг ствола, дабы предотвратить возможные несуразицы... Иначе бы Флокс давно уже радостно скакал в сторону реки… В чем тут было дело, Леона и сама до сих пор не поняла — то ли штырь она вбивала неважно, то ли конь у ней оказался слишком резвым, но из раза в раз повторялось одно и то же: ежели он хотел, то запросто снимался с места и уходил, с волочащимся за ним по земле колышком. А если уж и пасся мирно там, где его поставили, то на то была одна лишь его добрая воля.