Леона. Книга 2 - стр. 6

Гостомысл скрипуче рассмеялся. От чего устроившийся в его волосах бельчонок испуганно вынырнул из убежища и шустро перебежал по посоху обратно на дерево.

— Ух, постреленок[1], — смеясь, проскрипел Гостомысл, проводив взглядом уже вновь выглядывающего из-за ветвей зверька, и шутливо пригрозил указательным пальцем.

Учитель снова посмотрел на девушку.

— Я прежде не встречал людей, по собственной воле разрывающих ткань миров, дитя. До тебя… — добавил он, чуть наклонив голову и многозначительно посмотрев на девушку из-под сизых бровей.

— Что же мне делать?.. — непонимающе спросила Леона.

Что хочет донести до нее учитель? Что ей не стоит пытаться открыть проход к матери?.. Или что ей нужно самой вызволять отца?.. Что-то подсказывало ей, что ничего из этого не было правильным ответом…

— А что ты можешь сделать сейчас? — спросил Гостомысл, вновь начиная путь.

— Ничего… — озадаченно ответила девушка, следуя за ним.

— Эко быстро ты руки опускаешь.

— Я не понимаю тебя, учитель. Что значат твои слова? Что я должна делать?

Учитель помолчал.

— Что делает девица, которая решает выткать половик, но не знает как?

Первая мысль, которая пришла девушке в голову, это то, что вряд ли какая хозяйка не сумеет соткать простой половик, в конце концов его и сплести можно… Вторая: то, что девушка должна пойти на ярмарку и купить половик у торговца или мастерицы. Но отчего-то у нее было стойкое чувство, что скажи она это, и учитель немедля стукнет своим посохом ей полбу…

— Она попросит у кого-нибудь ее научить?.. — неуверенно произнесла Леона.

Учитель согласно кивнул.

— Правильно говоришь. Она пойдет учится. Так ответь мне, дитя, что же тебе до́лжно делать, коли не ведаешь ты своих возможностей?

— Учится… — понимающе проговорила девушка.

— Верно, Леона. — Гостомысл остановился и повернулся к воспитаннице. — А со временем придет и понимание. И лучше бы тебе направить свои силы на постижение наук, чем на пустые тревоги. Беспокойства сеют смуту в душе, и не несут тебе пользы, а лишь истощают.

Леона удрученно вздохнула…

— Пора подходит за стол уж садиться, — проговорил наставник, глянув на стоявшее высоко солнце. — Пропустишь — так опять Верхуслава осрамит мою седую голову.

Девушка слабо улыбнулась — домовушка была строга. И ежели кто не являлся к трапезе — сурово выговаривала. Одному лишь Гостомыслу дозволялось отсутствовать. Но коли из-за него за стол не сядет кто другой, так не щадила и его.

— Иди, дитя. Не будем гневить хозяйку. — Велел наставник. И по-отечески улыбнулся. — Да́рен, обещался с города лакомств привезти, поспешай.