Леона. Книга 2 - стр. 18
Она поглядела на доску, где еще лежала горстка морковки. Нахмурилась — не добрыми мыслями она напиталась. Домовушка распростерла над морквой крохотную ладошку да, став закручивать посолонь воздух, зашептала одной лишь ей ведомые слова. И вдруг махнула рукой в сторону печного огня, будто сбрасывая в него что-то, сжигая в очищающем пламени очага. В ответ ей раздался щелкающий треск углей.
Верхуслава подняла доску и чинно ссыпала в похлебку моркву. Помешала да, накрыв горшок, задвинула ухватом обратно в пышущее жаром горнило. Заслонка сама-собой подъела ближе и домовушка вставила ее в устье очага.
— Никогда не берись за стряпню в скверном настроении, — наставительно проворчала Верхуслава, спускаясь по ступенькам. — Каки мысли в голове будут, така и еда выйдет, така и сила от нее пойдет. Сготовишь с дурными мыслями, дак и харчи не вкусные выйдут, дурные — отравой для едока будут. Кто отведает такой стряпни тоже мрачный ходить станет. А то и сил от нее не наберет, а потеряет.
Леона ощутила, как ее накрывает стыд — вот бы Ружена с Добролюбом не прознали о ее оплошности. Меньше всего ей хотелось видеть укоризну в глазах доброго домового, не раз сказывавшего ей те же слова…
— Я знаю, — понуро ответила девушка. — Прости меня, Верхуслава. Забылась я…
Домовушка неодобрительно покачала головой.
— Иди уж, — уже мягче сказала она и сняла с низенькой печной полки небольшую глиняную кружку. — Посиди пока на лавке да еще отварчику выпей. Я тебе свежий уж сготовила — лишним не будет, пока сны твои наведенные не уйдут.
Она передала кружку Леоне и, с жалостливой улыбкой похлопав ее по руке, исчезла. Девушка, преисполненная благодарности за заботу и терпение, вздохнула, вышла из-за печного угла и уселась на лавку. Отвар был теплым и пряным.
Совсем скоро двери, ведущие в баньку, распахнулись и впустили стайку щебечущих и хохочущих девиц. Пахнуло распаренными травами, что девушки использовали для омовений.
— Леонка! — радостно воскликнула Лесяна, махнув рукой.
Леона приветливо улыбнулась.
— Ох, до чего ж пить охота, — пожаловалась Леся, прикладывая ладони к раскрасневшимся щекам.
— И меня припекло, — согласилась Зоря и без особой радости махнула Леоне рукой.
Они завернули в стряпушный кут[2], и из-за стенки послышался плеск воды.
Еще пара девиц, вышедших из баньки следом, мимоходом помахали Леоне и, продолжив весело шушукаться, быстро поднялись наверх.
— Ну, как? Не шибко Воимир лютовал? — сочувственно спросила Агнеша, присаживаясь рядом и выглаживая замоченные во время помывки кончики своих темно-русых косиц.