Леон - стр. 13

– Я не могу его принять. Тебе он тоже пригодится завтра.

– Нет, тебе пригодится больше, – настаивала она. – А ты мне что-нибудь подаришь? – расплывшись в хитрющей лисьей улыбке, поинтересовалась девочка, намотав белокурый локон на палец.

У меня нет ничего, чтобы я мог ей подарить. Свою футболку? Гаджеты? Фамильное кольцо? Все это кажется не впечатляющим, обыденным. Она подарила мне нечто, сотворенное в порыве сильной любви и творчества… и мне хотелось ответить ей таким же подарком.

Немного подумав, я достал галстук, карандаш и скетчбук из прикроватной тумбочки.

– Завяжи мне глаза, – попросил я, взглядом пригласив забраться на постель и начать игру.

– Зачем?

– Это игра такая.

– Вау, уже интересно, – хихикнула девочка. Она встала у изголовья кровати, а я сел, ощутив легкие боли в грудной клетке от лишних движений.

Прежде чем приступить к творческому процессу, я, с позволения принцессы, прикоснулся к ее лицу. Ее кожа была невероятной мягкой, а волосы пахли клубничным шампунем. Я хорошо запомнил черты ее лица, но мне важно было потрогать вслепую, прикоснуться к ней душой.

Потому что именно нутром и всем своим естеством я писал картины. Не при помощи глаз, не при помощи рук, которые были лишь исполнителями того, что творится в сердце.

В умирающем, но чертовски талантливом сердце.

Мама Драгона говорила, что Бог поцеловал меня, подарив мне редкий дар, но от соприкосновения с такой мощной силой, оно ослабло, как от удара током.

Мать Драгона, конечно, совершенно странная женщина, но что-то в ее словах мне откликнулось.

Затем, я погрузился в абсолютную тьму. Карандаш скользил по холсту, пока я вглядывался в черную бездну под закрытыми веками, накрытыми импровизированной лентой из галстука. Погрузившись в особенное, трансовое состояние, я отдался движениям кисти руки.

Все это время я ощущал ее присутствие рядом. Запах ягод, ее постоянные пыхтения и нетерпеливые пошмыгивания. Мы могли бы быть друзьями, когда она немного вырастет.

У меня нет друзей. У меня нет никого, кроме Драгона, кто бы понимал меня и разделял бы со мной эмоции.

Распирающее тепло разливалось по всему телу. Даже боль в грудине ушла, оставив надежду. Мне не хотелось, чтобы она уходила…

Мне хотелось, чтобы Эмили держала меня за руку. Завтра, во время операции.

А может быть, всегда.

И мне определенно хотелось выжить, чтобы еще раз увидеть ее глаза…

– Держи, – закончив, сорвал ленту и протянул портрет ей. – Если мы больше не увидимся, ты хотя бы узнаешь, какой я тебя увидел.

– Почему мы больше не увидимся? – дрогнувшим голосом, промолвила Эмили, взяв листок.