«Ленинградское дело». Вся правда о самом тайном процессе Сталина - стр. 9
При этом палачей «Ленинградского дела» вниманием не обходят. Давно уже существуют специальные монографии, посвященные биографиям тех, кто организовывал «Ленинградское дело», подвергал его фигурантов физическим пыткам (много пишут о Берии, Маленкове, Абакумове, даже Булганине), а вот до написания биографий членов семьи Вознесенских, Кузнецова, Попкова, Родионова, Бубнова, А. Жданова, Вербицкого, других у историков руки ещё не дошли.
Что же касается информации о самом этом событии, то на Западе, например, те, кому положено было, о «Ленинградском деле» знали практически всё. Но популярным оно там так и не стало. И это вызывает вопросы. Почему об уничтожении партийных деятелей и командных кадров Рабоче-крестьянской Красной Армии во второй половине 1930-х годов и гонениях на евреев конца 1940-х годов за пределами нашей страны существует обширнейшая историческая и публицистическая литература, а «Ленинградское дело» 1949–1953 годов практически сохраняется в зоне умолчания?
Как представляется мне, ответ на этот вопрос кроется в национальности репрессированных. В 1930— 1940-е годах гонениям и репрессиям подверглось много лиц еврейского происхождения, и потому пишут об этом и у нас, и за рубежом тоже преимущественно евреи. Ав «Ленинградском деле» удар Сталина почти на 100 % пришёлся по этнически русской элите. Вот в национальной психологии историков и публицистов и надо искать объяснение замалчиванию этого события. Евреям (и отечественным, и зарубежным) о русских жертвах писать не интересно, а русские историки в массе своей всегда почему-то мало интересовались судьбой своих соплеменников. Но дело не столько в национальном происхождении исследователей, сколько – в геополитическом цивилизационном противостоянии англо-саксонского и романо-германского мира с русской православной цивилизацией (если воспользоваться терминологией крупнейшего в XX веке историка британского происхождения Арнольда Тойнби).
Русский «флёр» этого «Дела» просто отпугивает от него американских историков: эти никогда не станут будить интерес к опасным для них (с геополитической точки зрения) событиям русской истории (по большому счету у англо-саксонского политического класса по обе стороны Атлантики с XVIII века не было более постоянного в мире конкурента и соперника, чем Россия. Похоже, так обещает быть и в XXI веке). Причину этого опасения очень точно, на мой взгляд, определил кандидат исторических наук Л. Решетников: «Запад, – написал он в 2013 году, – никогда не боялся большевистской идеологии, которую он сам и вскормил. Он не боялся диктатуры И. Сталина, пока речь шла о диктатуре руководителя ВКП(б). Но Запад и советская номенклатура смертельно боялись возрождения исторической России.