Ленинградский панк - стр. 22
И вот, представьте себе этот прекрасный концептуальный спектакль: ночь, обезьянник в отделении милиции на улице Марата, крашеные в зеленый болотный цвет стены, дежурный мент, врач скорой, пьяный спящий бомж Михайлов и мы с Конвисером.
Врач (расталкивая Колю):
– Просыпаемся. Здравствуйте. Как вас зовут?
Коля (перестает храпеть, открывает мутные глаза, недовольно щурится от яркого света, оглядывается, видит нас с Конвисером и, расплываясь в блаженной улыбке, подмигивает нам, успокаивая – я все помню, расслабьтесь, чуваки) смотрит на врача, но вовсе не мычит, а сипит:
– Коля. (Прокашливается и отвечает четко и ясно.) Николай Васильевич Михайлов.
Мы с Конвисером в ужасе строим Коле страшные рожи, усиленно машем на него руками, а он, довольный произведенным на нас эффектом, всем своим видом показывает, что все помнит и нас не подведет.
Врач (недоуменно поглядывая на нас):
– А какой у нас нынче день, милейший? Дату назовите: год, месяц, день недели.
Коля (морщит грязный лоб, грустит):
– А черт его знает.
Мы с Конвисером выдыхаем. Врач что-то довольно фиксирует в своих бумагах.
Коля (радостно):
– Вспомнил, бля! Вроде 2005-й? Октябрь. Пятница, что ли?
Врач морщится, как от зубной боли. Смотрит на нас, вопросительно подняв брови. Мы прячем глаза.
Коля (торжествующе):
– Ну, что? Правильно? Попал?
Мент смеется. Ему, гаду, смешно. Мне не очень.
Врач (вздыхая, показывает на нас пальцем):
– Ну, а это кто такие? Вы их узнаете?
Коля (недоуменно хмыкает, смотрит на врача, как на полного идиота):
– Ха! Конечно, узнаю. Это ж друзья мои любимые! Тося и Конвисер. Пришли за мной. Чтоб я друзей своих не узнал? Ну, ты даешь.
Руки у меня окончательно опускаются и немного трясутся. Хотят сомкнуться на Колиной шее. Мент хохочет в голос. Врач стремительно выходит на улицу. Мы с Сашкой бросаемся за ним.
Врач:
– Извините, ничем не могу помочь. Не наш пациент. Разбирайтесь сами.
Я:
– Да, он – гад такой, на самом деле полное невменько. Это редкое просветление. Пропадет ведь. Жалко.
Врач, садясь в машину:
– Извините.
Я (протягивая деньги):
– А может решим как-то?
Врач:
– Ни в коем случае.
Захлопывает дверь и уезжает. Мы с Конвисером остаемся одни перед ментовкой, смотрим друг на друга. Злиться на Колю не получается. Получается смеяться. Но это нервный смех.
– Друг-то наш Колька, любимый, родной, вон какой молодец, – говорит Конвисер. – На все вопросы правильно ответил! Ему в «Что? Где? Когда?» с Друзём играть надо. Друзь наш Колька!
– Нет! – говорю я, – пошлем его в «Кто хочет стать миллионером?», умницу такого.
Ну, а что? Пришлось заплатить ментам еще пятерку, чтобы знатоку Коле разрешили переночевать в обезьяннике. В шесть утра я пришел за ним, и мы отправились пешком в «американскую» ночлежку, которая каким-то чудом влачила свое существование неподалеку от площади Александра Невского.