Ленинградский меридиан - стр. 41

Смелость и убежденность в словах генерала импонировали Сталину, но за время постижения военных премудростей он успел убедиться, что данные качества не всегда гарантировали успех дела. В июле сорок первого года генералы Качалов и Еременко также были уверены в своих силах и твердо заверяли вождя, что непременно разгромят рвущиеся на восток войска Гудериана, однако в силу ряда причин не смогли этого сделать. Танковые соединения немцев заняли Смоленск и Киев, а из дававших обещание генералов один либо погиб, либо попал в плен, а второй получил тяжелое ранение и был вывезен из кольца окружения на самолете.

Тяжелые испытания сорок первого года научили Сталина не торопиться с оценкой окружавших его военных, и он ограничился тем, что скептически хмыкнул и, многозначительно посмотрев на Василевского, произнес:

– Будем надеяться, что этим летом товарищу Коневу и Жукову удастся сделать то, что они не смогли сделать зимой и весной этого года.

Среди тех войсковых соединений Западного фронта, что должны были осуществить наступление на Ржев и полностью очистить от врага северный берег Волги, был полк, в котором воевал майор Любавин. Вернувшись в строй после ранения осенью сорок первого, Василий Алексеевич в марте получил назначение в 20-ю армию, на должность начальника штаба полка.

От прежнего лейтенанта, каким он вступил в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии в далеком 1939 году, мало что осталось. Пройдя горький путь отступления от западной границы до Москвы, дважды попав в окружение, с честью выйдя из них с оружием в руках, в военной форме и с партбилетом в кармане, он стал смотреть на людей совсем по-другому своими миндалевидными карими глазами.

Известие о том, что его полку предстоит наступать, Любавин встретил откровенно скептически.

– Как наступать, если у нас в батальонах нет никакого опыта совместного взаимодействия пехоты с танками? Опять каждый будет наступать сам по себе, как наступали весной? – спрашивал Любавин у комполка полковника Музыченко.

– А это не ваше дело, товарищ майор. Прикажет командование идти в атаку, пойдете как миленький, с танками или без танков! – гневно восклицал полковой комиссар Правдюк. Он чувствовал себя неуютно рядом с комполка и его заместителем. У Музыченко на гимнастерке красовались орден Ленина и Красное Знамя Бухарской республики. Любавин имел Красную Звезда и орден Боевого Красного Знамени, а грудь комиссара сиротливо украшала медаль «20 лет РККА». Поэтому он стремился всячески подчеркивать значимость политической работы в полку.

– Что вы конкретно предлагаете? У нас нет возможности отрабатывать взаимодействие пехоты с танками побатальонно, да и времени наверняка осталось мало… – спросил Музыченко, у которого упоминание потерь полка в мартовских боях вызывало внутреннюю дрожь. Тогда, после «разборки полетов», полковник чуть было не лишился своего поста, и только благодаря заступничеству друзей по Гражданской войне ему удалось избежать серьезных наказаний.