Ленин в 17-м - стр. 5
Ленин: Нет, всё же это решительно недопустимо! Давайте вызовем милицию! Или как она там сейчас называется?..
Горький: Помилуйте, Владимир Ильич, какая милиция? Их уже и след простыл.
Крупская: Так может «скорую»?
Горький: И «скорую» не надо. Я в порядке. Первый раз что ли?..
Крупская: Присаживайтесь, Алексей Максимович! Я сейчас что-нибудь организую. Держите голову запрокинутой.
Крупская и Ленин усаживают Горького на тахту. Крупская торопливо уходит в соседнюю комнату. Ленин неторопливо прохаживается по комнате.
Горький: Шляпу не жалко. Рыбу жалко. Вёз вам здоровенную сардину с острова Капри. Подарок итальянских рыбаков. Нет, отобрали вместе со шляпой… Что за люди в России!
Ленин: Бросьте, Алексей Максимович, пустое! Живы – уже хорошо!
Горький: Эх, было бы их хотя бы двое… Ну трое на худой конец. Я бы показал им нижегородскую удаль! Как-никак приходилось на кулачках биться. Но так их же пятеро!
Ленин: Это гопники. Определённо гопники.
Горький: Не революционеры?
Ленин: Нет-нет. По крайней мере, пока.
Крупская возвращается с компрессом из вафельного полотенца.
Крупская: Подержите, Алексей Максимович! Там лёд.
Горький: Спасибо, Надежда Константиновна! Право же, не стоит.
Крупская: Держите, держите! Кровь надо остановить.
Горький прикладывает компресс из полотенца на нос.
Ленин: Как бы то ни было, я страшно рад видеть вас, дорогой Алексей Максимович! Ваши проникновенные замечания о современности всегда вдохновляли меня.
Горький: Да какие уж замечания, Владимир Ильич!? Всё затмевает злость и депрессия.
Ленин: Да что вы! Ай-яй-яй! Нельзя терять жизненный стержень!
Горький: Стараюсь, Владимир Ильич, но тяжело. Вокруг абсурд и коррупция. Иной раз кажется, что общество наше утратило самые элементарные очертания человеколюбия. Ради чего живём, к чему стремимся – всё погребено ворохом тщетных амбиций и алчных устремлений. Как древний Диоген, взяв фонарь, хочется бродить по улицам городов и деревень и восклицать в недоумении: «Человек! Куда же ты подевался?» И самое печальное, что никакого ответа на этот вопрос ждать не приходится. Исчез человек, растворился за экранами жидкокристаллических телевизоров и бортами разноцветных автомобилей. Погряз в ежесекундной борьбе за пропитание, в битве за материальные блага. Впору писать не романы и пьесы, а короткую эпитафию человеку.
Ленин: Так уж прямо и исчез?
Горький: Ну, если не совсем, то близок к тому. Не вижу я в современных людях того задора и желания жизни, какие были раньше. Плывут люди, словно дохлые рыбины, по течению жизни и даже не сопротивляются ему. Только и осталось веры в такие светильники разума, как вы, Владимир Ильич! Хорошо, что вы есть и светом своих идей согреваете окоченевшие чресла.