Лэндон и Шей. Влюбиться заново - стр. 40

Я провела пальцами по его коже, и он одарил меня усталой, натянутой улыбкой:

– Я бы хотел, но нужно возвращаться к работе. Мой менеджер уже выносит мне мозг из-за того, что мы опаздываем со сроками.

Меня переполняло разочарование, но я изо всех сил старалась этого не показывать. Он через многое прошел. Не стоило заставлять его чувствовать вину еще и за то, что я буду скучать.

– Хорошо, ничего страшного.

Он одарил меня еще одной улыбкой, на этот раз чуть более искренней.

– Я хотел бы остаться на ночь, но, думаю, после сегодняшнего дня мне стоит побыть с мамой.

– Я понимаю, понимаю. Она нуждается в тебе, а ты нуждаешься в ней. Не беспокойся, езжай.

Он притянул меня к себе, чтобы обнять, и я крепко к нему прижалась.

– Спасибо тебе за все, Шей. Ты делаешь все возможное.

Я прислонилась головой к его груди:

– Как твое сердце?

Он не ответил, просто наклонился и поцеловал меня в лоб.

– Мне пора идти. Не беспокойся обо мне.

– Ты знаешь, что я все равно буду.

– Но все-таки попробуй. – Он наклонился и нежно поцеловал меня в губы. – Я люблю тебя – дважды.

– Я люблю тебя дважды, – эхом повторила я, не отрываясь от его губ. – Лэнд?

– Да?

– Не дай своим мыслям нас разлучить. Я всегда буду рядом, в любую минуту, когда это тебе понадобится. Всегда.

Мы попрощались, и я наблюдала из-за угла, как он садится в машину и уезжает. Меня охватило волнение. Он уехал с беспокойным разумом и тяжелым сердцем, и я понятия не имела, найдет ли он дорогу обратно. На днях мы говорили о нашем будущем, о сокращении пропасти между нами, но сейчас я чувствовала, что эта пропасть снова увеличилась.

И мысль о том, что Лэндон снова от меня отдалился – как физически, так и духовно, – разбивала мне сердце.

Когда я вошел в кабинет доктора Смит, она не закинула ноги на стол. Она не подбрасывала в воздухе мячик и не улыбалась своей глупой улыбкой. Она не попросила меня назвать три хорошие вещи, которые произошли за последние сорок восемь часов, и я был за это благодарен.

Мне нечего было сказать.

Она сидела и смотрела на меня так, словно хотела забраться мне в голову и понять, как сильно меня надломила смерть отца. Ответ: очень.

Раны оказались настолько глубоки, что больше всего мне хотелось притвориться, будто их не существует.

– Лэнд?

– Пустота, – оборвал я ее.

– Что?

– Вот что я чувствую. Я чувствую себя опустошенным. Я не знаю, действуют ли мои лекарства, потому что я ничего не чувствую. Только пустоту.

Она кивнула:

– Отчаяние – нормальное чувство после смерти близкого человека.

– Нет. Вы меня не поняли. Я сказал, что чувствую пустоту, а не отчаяние.