Лемурия - стр. 10
Вот только…
Кто-то из них, быть может, и стал счастлив. Или просто успокоился, добежав до желанного берега.
Но – не все. Не все.
«Из этих вот…» понял Михаил.
– Да нет, похоже, не фея ты, – хриплым спросонья голосом произнёс Михаил и покачал головой. – Скорее, демон утреннего бодуна. Как в нумер забрался?
И покосился на окно, едва просвечивающее белым прямоугольником сквозь плотно задёрнутые красные шторы.
– Да не! – успокоил его мужик. – Я как порядочные люди, через дверь… Ты там… на пляже, в баре… перебрал вчера.
Мужик усмехнулся и потёр ладонью сизую от щетины щёку.
– Я вот так и подумал, что потеряешь сумку. У тебя сумка была. Синяя такая, джинсовая ткань. Тут многие такие носят… Иды вот рано утром по улице, возле вот этого дома, в кустах – синеет что-то. Присмотрелся – она, сумка. Поднял, потряс – ключи в кармашке звякают. От номера, от комнаты этой. Я так и понял, что это твоя. Я же знаю, кто где живёт, кто какую комнату снимает. Я же местный!
Последнюю фразу он произнёс с явной гордостью и даже некоторым самодовольством.
– Вот и принёс. Ты, конечно, дверь не закрыл… Ну, я и подумал: дождусь, дескать, как человек проснётся…
– Понятно, – перебил его Искандеров. – Благодарствую, таинственный незнакомец. И как тебя зовут, любезный?
– Бурцин Мирон Савельевич, – тотчас представился гость и склонил голову в церемонном поклоне.
Добавил важно и с чувством собственного достоинства, но не поднимая при этом головы:
– Свободный предприниматель!
Выждав секунд пять, посмотрел испытующе исподлобья на хозяина, будто оценивая его реакцию на представление.
Реакции не было никакой.
В эти пять секунд Искандеров просто встал с кровати и набросил халат. Называть своё имя гостю и вообще как-то реагировать на его слова он явно не хотел.
– А ещё я в аэропорту местном подрабатываю, багаж подношу, – утеряв враз всякую важность, затароторил гость. – Наберут сумок и чемоданов, а до регистрации донести – никак. Так я и…
Он поспешно вскочил с кресла (можно даже сказать, что не просто вскочил, а выскочил, или вернее – вылетел из него, что для мужчины таких необъятных габаритов и рыхлого сложения было весьма непросто, а для кресла – весьма непросто было лишь протяжно заскрипеть, но всё же не развалиться от неожиданного и весьма чувствительного толчка). Схватил лежавшую на полу сумку и на вытянутых руках поднёс хозяину.
– Я ведь специально решил дождаться, пока проснётесь. А то думаю: проснётся человек, а сумки нет. И огорчиться ведь! А как же можно – человека огорчать. А под дверью оставить – так ведь ненадёжно. Украдут ведь! Здесь народишко местный…