Лемносский дневник офицера Терского казачьего войска 1920–1921 гг. - стр. 11

Флот предоставляет один корабль-стационер[41] (авизо) для поддержания порядка, морских операций, снабжения и устройства лагерей[42]. Начальником лагеря назначается ген. Бруссо. Он владеет русским языком и знаком со славянским миром, так как во время Великой войны участвовал в эвакуации и последующем возрождении сербской армии. После признания Францией правительства ген. Врангеля он назначен главой французской военной миссии при Главнокомандующем, эвакуировался из Крыма одновременно с казаками и прибыл на Лемнос 21 ноября 1921 г.[43] Первой задачей была оценка возможностей в кратчайший срок разместить на Лемносе дополнительно 20 000 казаков[44]. А со временем Франция рассчитывает поселить тут 60 000 человек!

Однако время не терпит: беженцы на судах на рейде Моды[45] подвергнуты серьезному риску эпидемии. Решено организовать другой казачий лагерь во Фракии, в Чаталдже, под начальством майора Тэссэра. Донцы направятся в Чаталджу, кубанцы – на Лемнос. Перевозка беженцев по железной дороге начинается 22 ноября[46], а 28 ноября лагерь уже насчитывает 28 000 казаков, мужчин, женщин и детей под начальством генерала Абрамова. Не высадилось пока 5000 человек.

Чаталджинский лагерь на самом деле состоит из трех отдельных лагерей. Тот, что в Кабадже, на 4000 человек, находится в 35 км на северо-западе от г. Хадем Кеви, а Чилингирский, на 8000 человек, в 7 км от того же города. Оба лагеря использовали заброшенные фермы, где когда-то разводили шелковичных червей. Лагерь в Санджак-Тепе, на 4000 человек, расположен в 2 км севернее. Это старая казарма. По словам атамана Богаевского, казаки живут в весьма опасных гигиенических условиях: скученность, плохое питание, отсутствие медикаментов[47]. Пол Робинсон, описывая Чилингирский лагерь, говорит о «царстве тесноты и холеры»[48]. Английский писатель Филип Лонгворт, без ссылок на источники, пишет об ужасных условиях жизни: «Крыши бараков кишат клопами […], протекают, полы загажены. Коек нет, умываться негде. Кому не повезло найти местечко в бараке, тому приходится довольствоваться норой в мерзлой земле»[49]. Трудно сказать, где автор преувеличивает. Но все же жизненные условия были не из лучших, а это были только «цветочки» в ожидании воссоединения всех казаков на Лемносе.

21 ноября на Лемнос прибывает пароход «Владимир». На нем 8500 кубанцев. «По мере приближения, – свидетельствует очевидец, – нам открывается вид на желтоватую, лишенную растительности землю. Лишь один ее вид действует удручающе. […] Мы высаживаемся на полуострове, соединенным с островом узким перешейком. […] Видно одно большое здание, опреснитель морской воды, а рядом несколько деревянных бараков. Чуть подальше большой деревянный сарай; стены замазаны дегтем. […] Каждый из нас получает по куску хлеба и баночку паштета, первая пища за 4 дня! Затем нам выдали палатки на 10 человек и указали место, где разбить лагерь. Скоро возник целый палаточный городок, и остров приобрел менее отталкивающий вид. Стояла холодная погода, и мы дрожали в наших палатках, несмотря на то, что они были английского производства, т. е. непромокаемые и с отличной подкладкой. […] Около полуночи нас разбудил ужасный шум: крики, треск отрываемых досок. Все выбежали, и при свете луны нам предстало удивительное зрелище: рушили сарай! Казаки, страдавшие от холода в своих палатках, решили использовать единственные дрова на острове […] К утру сарая уже не стало, а был он размером 100×10×6! Казаки весьма хитроумны: несметное количество пустых бочек – то, что оставляют за собой современные армии, превратилось в самодельные печурки»