Лекс - стр. 74
- И не надо мне салон автомобиля пачкать. Достало уже мыть за вами. Все равно ничего не изменишь, смирись и получай удовольствие. Надоешь Пашке, заберу тебя себе или вон Мише отдам, а может, и Толяну.
И вновь они заржали, синхронно.
Ублюдки! И ведь их родила женщина. Да таких в утробе надо убивать!
Я еле сидела, голова болела в том месте, где меня ударили прикладом револьвера. Сил бороться не осталось, а еще я боялась, что он выполнит свою угрозу.
Умолять их отпустить меня я не видела смысла. Они были тверды в своем намерении отдать меня какому-то Павлу для издевательств, битья и насилия. Поэтому единственное, что мне оставалось, это молиться.
«Божечка, пожалуйста, если ты есть, помоги мне. Я тебя очень прошу…»
За своими просьбами и молитвами я не заметила, как мы съехали с основной дороги и свернули куда-то на проселочную. Ехали мы по ней около десяти минут, пока не остановились у высоких ворот.
Водитель Миша нажал на кнопку пульта управления, и они открылись, являя моему взору двухэтажный коттедж.
Мы припарковались, и Алекс вышел из машины, даже не взглянув на меня.
Удивительно, как от поведения человека зависит мнение о нем. Там, на благотворительном аукционе, он показался мне симпатичным, а сейчас я считала его самым страшным человеком на земле.
Водитель открыл дверь с моей стороны.
- Давай, шевелись, детка, нам пора домой, баиньки, - и снова заржал.
Урод! Посмотрела бы я на тебя в такой ситуации, как бы ты рвался зайти в этот дом, предполагая, что именно тебя в нем ожидает.
- Да, да, и вот таким взглядом, полным ненависти, будешь смотреть на Пашку, поняла?! А сейчас быстро встала и пошла! И свое «орудие» от греха подальше оставь в машине, - кивком указал на мои босоножки.
Хмыкнула. Рада, что хоть как-то отомстила за себя. Жаль, что этого недостаточно для того, чтобы спасти себя от приготовленной этими извергами участи.
Выхожу из машины, босыми ногами ступаю сначала по траве, а затем по дорожке, усыпанной камнями. Некоторые из них больно впиваются в кожу, каждый раз вздрагиваю и хочу остановиться, чтобы хоть немного уменьшить боль. Но следом идущий Миша не дает мне этого сделать, подталкивая в спину, если я позволяю себе секундную заминку. Сволочь!
«Ну почему мы, девушки, такие слабые? Почему этим уродам мужикам можно глумиться над нами, издеваться, насиловать?! Почему мы все это должны принимать и терпеть?! Почему, в конце концов, я не родилась мальчиком, тогда бы точно не оказалась здесь».
Какие только бредовые мысли не лезли мне в голову, страх творил свое черное дело, вырисовывая в голове картинки, от которых становилось плохо и начинало тошнить.