Лекарство против страха - стр. 20
Пенсионером Фимотин не выглядел – сухой, подтянутый, с еле заметной сединой в густом рыжеватом ежике, похожем на щетку для зачистки металла. Что-то в нем было от локомотива, переведенного в резерв, – все исправно, все пригодно, узлы смазаны и начищены, только будка машиниста забита досками от дождя и снега, стоит он себе на запасных путях, всегда готовый к тому, что придет приказ: доски отрывать, пары поднимать, свисток к отправлению подавать! Но вот беда: нет на то приказа, и стоит он в тупике, всегда готовый, совсем исправный и никому не нужный.
Грибной квас между тем кончался, и я посмотрел на часы. Фимотин перехватил мой взгляд:
– Ох, заболтался я. Оно все же истина: любит наш брат интеллигент пофилософствовать. А ведь вас факты интересуют…
Я вежливо улыбнулся.
– Буду по возможности краток, – сказал Фимотин деловито. Возьмем мою свояченицу…
– Возьмем свояченицу, – согласился я.
– Местожительство ее – Ховрино. Значительный контингент пьющего мужского населения в ее микрорайоне в сочетании с рядом расположенным пивным павильоном определяет, если можно так выразиться, нравственную атмосферу в ихнем дворе. А именно: пьянь, извините за выражение, шум определенной тональности, драки и как следствие всего – кражи. Воруют у лежачих беззащитных пьяных из карманов. Воруют из подъездов детские коляски, а в зимний период времени – санки. Не ошибусь в предположении, что санки меняют – на бутылки, естественно. И вот вам финал – у Раисы, у свояченицы то есть, крадут третьего дня… – Фимотин сделал драматическую паузу, и я замер, – «Литературную газету» из ящика и выворачивают в подъезде электролампу! Что теперь на повестке?
– А куда же участковый смотрит? – строго спросил я.
– Вот именно – куда?! – торжествующе подхватил Фимотин. – Он систематически умывает руки. Он, извините, не чешется. Он в ус не дует! Тем более что по молодости лет у него такового не имеется. Зато найти его исключительно трудно, и где он целые дни обретается – неизвестно.
– Да-а, ну и порядочки… – сказал я.
– К чему я веду? – живо отозвался Фимотин. – А веду я к тому, что на этой работе нужен человек, который болеет за дело. Живой человек, где-то даже животрепещущий. Вот как, например, наш Поздняков Андрей Филиппович. Первое дело – он всегда здесь, в наличии. Возражений всяких крикунов не допускает – я, говорит, всей милиции начальник на данной улице. В подворотнях у него не собираются, из подъездов санок не крадут. Хулиганства всякие пресекает железной рукой. Привожу пример… – Заметив, что квас в банке кончился, Фимотин сделал рукой извиняющийся жест, быстро прошел на кухню, хлопнул дверцей холодильника и принес новую банку. – У Дендеберова из тридцать девятой квартиры завелся «жигуль». Так вот, в одно утречко видит этот самый Дендеберов, что гвоздем на двери «жигуля» нацарапано выражение. Два дня Поздняков с этим делом крутился, всех подозрительных проверил и Легостаевых сынка, Женьку – балбеса четырнадцатилетнего! – уличил: по почерку доказал, что он писал!..