Лекарство от одиночества - стр. 6
– Боже! Юрий Игоревич, да вы в дрова… – шепчу сквозь приступы смеха.
– И ничего не в дрова. Ик.
– В дрова. На ногах не стоишь.
– Это потому что кто-то раскидал по полу капусту. Ик. Ты не знаешь, кто?
– Знаю. Твой любимый сынок. Я убрать забыла. Прости, – веду носом по колючей щеке, лащусь. Юра ладонями по моей спине проходится. Обхватывает пятерней грудь.
– Сынок? А разве у меня есть сынок, а-а-а, Эля-я-я? – пьяно тянет муж, сталкивая меня в ледяную бездну. Я делаю глубокий отчаянный вдох, отпихиваю его и встаю. Потому что его руки сейчас ощущаются путами, которые тащат меня ко дну.
– Проспись. А потом поговорим.
Выхожу из кухни, повторяя про себя как мантру: «Он так не думает, он так на самом деле не думает! Нет-нет-нет. Юра протрезвеет и извинится». Потому как даже если на ЭКО что-то перепутали (а это вообще полностью исключается), он же это все со мной пережил. Он радовался беременности! Он на руках меня носил и ездил по ночи за город в теплицу, потому что мне захотелось «помидор с грядки». А как Юра плакал, когда ему положили Мишку на грудь? Да мне вообще на мужа грех жаловаться. Валов идеальный отец. Мне все подруги завидуют. Он и памперсы Мишке менял, и кормил, и купал, и гулял с ним, даже когда сам падал от усталости. Он возил его в поликлинику, снимал на видео все достижения и, раздуваясь от гордости, постил в соцсети. Первую Мишкину улыбку, первый зуб, первый шаг. Он учил его плавать и ездить на самокате. А этой зимой обещал поставить Мишку на лыжи.
– Эль, ты в порядке?
Моргаю. Сквозь слезы проступает побелевшее лицо Веры. «Какая она красавица», – мелькает в голове совершенно не к месту. Кудрявая, тонкая, но фигуристая.
– Да, конечно. Пойдем, провожу. – Отворачиваюсь к шкафу, достаю куртку.
– Ты прости, я услышала… – смущенно кусает губы Вера, выходя вслед за мной во двор.
Она случайно услышала, Бутенко случайно прочитал. Новости распространяются со скоростью лесного пожара, что в прошлом году слизал всю растительность с расположенной в тридцати километрах от нашего дома сопки. С моря дует, я зябко ежусь. Перевожу взгляд на темный Мерседес, на котором за Верой приехали.
– Ой, да было бы что! Пьяный бред.
– Мне никогда не нравились шутки про Мишку Япончика. Это надо придумать – называть ребенка прозвищем отморозка. Кажется, это пошло от твоего свекра?
– Папа не со зла. Да и разве он виноват, что за ним подхватили все наши? – заступаюсь за свекра. – Извини, Вер, не хочу сейчас об этом. Давай, пока. Спасибо, что нашла время заскочить.
– Да-да, конечно, прости. И не обращай внимания на этих идиотов. Если копнуть, здесь у каждого местного в предках можно найти азиата.