Лекарики - стр. 8

Ещё поезд не успел тронуться с места, как во рту у паренька появился чупа-чупс, конфета, размеры которой отличались от маленьких, их можно встретить в любом кукольном продовольственном магазине. Она была раза в три больше. Мне, большому дяде, понадобилось бы часа три, чтобы её съесть, не меньше. Но нашему герою это удалось сделать за считанные минуты.

Как только палочка от съеденной конфеты очутилась в руках у бабушки, наш мальчик принялся употреблять толстую российскую пиццу. Вот за что я люблю наш общепит – это за обилие жирного майонеза и толстое-толстое тесто. Огромная по размерам пицца была аккуратно предварительно разрезана на кусочки, ровно на такие, что аккурат вмещались в чреве проголодавшегося, видимо, ещё до рождения, мальчугана. Также, как и с чупа-чупсом, с итальянским пирогом наш герой управился быстро. А поезд, наконец, тронулся. Пассажиры прильнули к окнам, горы на горизонте опоясались красно-бордовыми одеяниями. Закат был великолепен и как всегда неповторим. Наслаждение получали каждую минуту от заострённых вершин и отблесков угасающего солнца, от белоснежных, нетронутых, девственных гор, которые в закатном сиянии казались ещё более загадочными и неприступными, от красоты горизонта, который дарил удивительные рериховские пейзажи. Горы окаймлялись всеми оттенками красного цвета. Нежно-алые и розовые доминировали над кумачово-кровавыми и тёмно-бордовыми. Как это ни парадоксально, ни один фотоаппарат, ни одна фотография не может передать великолепия окончания этого январского дня. Сознание туманилось от первозданности и непорочности природы, чистоты и благородности Кавказского хребта.

Но наш герой не обращал внимания на буйство красок за бортом, у него был свой план.

Без передышки и отдыха мальчик принялся есть бутерброды, которые в большом количестве были разложены бабушкой перед внуком. Это был белый хлеб, на котором уместились кругляшек варёной колбасы и квадратный ломоть сыра. Сверху этой пирамиды возвышалась бахрома петрушки.

Я себе и представить не мог, что такой огромный бутерброд можно съесть двумя укусами, но нашему гиганту чревоугодия это было как-то просто, обыденно. Мне кажется, если бы его включили в сборную России по поеданию американских бургеров, то мы бы победили за явным преимуществом, а пищевая промышленность западной империи прекратила бы своё существование. Описать процесс употребления бутербродов очень сложно. После каждого парень облизывал пальцы, видимо, это был какой-то особый ритуал, потом вытирал руки влажной салфеткой и продолжал трапезу.