Лекарь-воевода (части VII и VIII) - стр. 29
Горбатая старица поняла, что мать Агния сердится и может выгнать иконописца, поспешила ему на помощь:
– Матушка Агния, Матрена сказывала, что в артели он самый толковый. И опять же скромен и смиренен. Может, позвать Матрену?
– Обойдемся. Сумеешь образы исправить?
– Чего ж не исправить, постараюсь. Только крышу починить надобно.
– Не твоя забота! У кого учился?
– У старца Митрия, во Владимире.
– Митрия знаю, нам он Богоявление писал. Посмотрим, чему научился. – И уже миролюбиво спросила: – Откуда родом-то будешь, звать-то тебя как?
– Кириллой Облупышевым кличут. Из деревни Хлыново, что из-под Броничей…
Долго еще Агния расспрашивала да наставляла иконописца, потом поучала старицу, как нужно следить за его работой. Но сестра Тавифа ничего не слышала этого. Хлыново ведь деревня Юрши, туда она посылала деда Сургуна с письмом… Потом Юрша рассказывал, что книгу о Тульском сражении разрисовывал мальчонка Облупыш! Господи, ведь это тот самый!
После всенощной, вернувшись в свою келью, Настя первая заговорила о Кирилле:
– Боярышня… нет-нет, сестрица, ведь деда мой в Хлыново под Броничи с твоим письмом ходил! – Тавифа молча раздевалась. Настя продолжала: – Этот иконник, может, знал Юрия Васильевича. Интересно, как об нем мужики… – Замолчала, пока молились на ночь. И вновь: – Начнет работать, давай сходим.
Тавифа бесстрастно спросила:
– Зачем?
– Как зачем? Его люди разное могут сказать…
– Узнаешь: любили его, другие ругать примутся. А может, забыли уже… Ну и что?
Молчали долго, возможно, боярышня уснула уже. Поэтому Настя очень тихо сказала:
– Какая-то ты сухая стала. Ничего не касается тебя!
Тавифа не спала, ответила так же тихо:
– Хотела бы, нужно, чтоб не касалось. Я похоронила на Воронеже Юрия Васильевича, а тут себя.
– Господи! Да ведь он жив! Да появись Сереженька, я пошла бы за ним на край света! А ты… Ругала меня, зачем я сказала деду про видение в храме. А ведь дед ведун, помог бы разыскать Юрия Васильевича.
– Иди ко мне, – пригласила Тавифа Настю. Продолжала шептать: – Ладно. Разыскали мы Юрия Васильевича, вот он тут, в Суздале. А дальше что?.. Ну, говори, чего же молчишь?.. Вот то-то, сказать нечего. Может, конечно, Тавифа бежать из монастыря, мало ли девок-расстриг. Он теперь меченый, урод, не атаман, а бродяга-лекарь. Разыскать, поймать нас будет нетрудно. Ему лютая казнь, мне второй побег не простят. Самое малое – монастырский подвал при жизни и вечные муки в аду!.. Нет, Настенька, Таисия свое отлюбила и умерла, – и, всхлипывая, закончила: – А сестра Тавифа – живет для Бога, для монастыря. И, даст Бог, станет старицей Тавифой…