Лекарь для императора. Обмануть судьбу - стр. 37
Прекрасно. Другими словами, в таком виде величество развлекается далеко не первый год. И Ориан в курсе, возможно, даже поощряет и помогает. Закапывать трупы, например. А теперь императору грозит… что? И грозит ли, вообще, что-нибудь или болезнь он выдумал себе сам?
Такое действительно бывало, мозг срабатывал на опережение, и люди получали, что хотели. В этом случае лечение стоило начать с головы, вот только вряд ли величество подпустит к себе воздушника. Тем более, они хоть и ментальные маги, но до сих пор не до конца изученные. А делать из мозга императора желе не позволю даже я.
Лучше любая другая смерть, чем безвольное тело, в которое превращались неудачные пациенты ментальных магов.
— И, Ариса, его величество тебя не травил. — Я подняла взгляд. — Ваш первый поцелуй даже поцелуем не был, лишь необходимостью. Лем действительно умер в твоей постели, а его тело перекинулось в более безопасную форму. Но чтобы набраться сил, ему требовался физический контакт с любым живым существом, которое окажется рядом.
— А рядом подвернулась я.
Моё хвалёное любопытство сложило лапки и попрощалось. И я вместе с ним не хотела как знать конец этой истории, так и участвовать в ней. Только ночной визит величества и откровения Ориана отправили к шаргховым предкам все мои желания.
— Можешь верить или нет, но я уверен, что всё не случайно. Возможно, рианы, наконец, вмешались в судьбу брошенного мира, но не просто так Лем впервые в жизни ошибся и вместо своей спальни переместился к тебе. — Для храмовника Ориан выглядел слишком мрачным. — Поэтому я прошу тебя помочь. Не угрожаю, не подкупаю, не вру. Всего лишь надеюсь, что тебе, как и мне небезразлична судьба империи и Анершерата.
И, конечно, мне было небезразлично. Но я понимала и то, что Ориан не дурак, причём опытный не дурак — он точно знал, на что давить.
— Хорошо, — выдохнула, наконец, чувствуя себя по наивности где-то на уровне Эль. — Я постараюсь вылечить его императорское величество.
— Не сомневался в твоём сострадании, — довольно ответил Ориан и подхватился с места.
Ещё бы он сомневался! Все знали, чем опытнее лекарь, тем он циничнее. Только молодые и глупые рыдали над каждым, кого не успели или не смогли спасти. В то время как в глазах куратора Шадалберга всегда сквозило равнодушие. Словно он устал от этого мира, от лечебницы, от своих учеников и, особенно, от больных. Младшие лекари осуждали его за это, но мало кто понимал, что цинизм — единственный способ сохранить сердце и разум. Ведь с каждым погибшим от души откалывался маленький, но болезненный кусок.