Легко видеть - стр. 80
Михаил изо всех сил греб наискось против течения, чтобы уйти под самый правый берег раньше, чем его стянет к сливу. Это удалось. Там он мгновенно развернулся носом вниз, благо на надувных лодках вертеться куда проще, чем на байдарках, сделал пару гребков и тут же, выхватив весло из воды, положил его на баллон вдоль корпуса, потому что «диванчик» уже начал прыжок вниз, и вода должна была через миг обрушиться гребнем ему навстречу.
Обильно обданный водой, он выскочил из вала и сразу снова схватился за весло, потому что дальше надо было проходить сливы, уводившие левее и, наконец, пристать туда, где ждала Марина, но прежде чем взять ее и Террюшу на борт, Михаилу пришлось поработать снятым с головы «мамбрином», чтобы вычерпать воду из лодок. Ее налилось около половины высоты баллонов. Дальше, в седьмой, восьмой и девятой ступенях Инсукского каскада ожидались пороги попроще, но скоро Михаил убедился в том, что у них очень обманчивая простота. Седьмая ступень, правда, снова нахлестала внутрь много воды в ряде следующих друг за другом сливов, зато в восьмой они совершенно неожиданно оказались перед стояком не меньше двух метров высотой, причем перед настоящей «белой стеной» – белой по цвету от массы пузырей воздуха, подсасываемого водой при крутом падении, да еще с пенным гребнем, обрушивающимся навстречу.
– «Клади весло по борту!» – крикнул Михаил и следом сам, еле успев подправить лодку по курсу, сделал то же самое. Вода ударила в лодку и в их тела. Напор ее был так силен, что в узкие зазоры между манжетами гидрокостюмной рубахи и запястьями вода была под давлением впрыснута внутрь гидрокостюма, мгновенно вымочив на всю длину руки и большую часть груди. Ошеломленные, они выскочили из вала, и Михаил повернул к берегу, чтобы успеть отчерпаться перед девятой ступенью.
Кантегир уже сузился. Справа вздымался громадный отвесный утес, уходящий куда-то в небо. Слева был без малого стенной крутизны склон, заставляющий реку повернуть за утесом вправо. Судя по описанию, течение здесь поворачивало примерно на 2400. Здесь тоже были валы и камни, и нельзя было позволить себе зевать, находясь на дне глубокой и оттого очень темной щели, но то. что они увидали высоко над собой на уже освещенной части склона, заставило их на время отвлечься от воды. Там в месте наибольшей крутизны поворота ущелья вправо на высоте не меньше сорока метров над ними к склону всей плоскостью был припечатан большой одноставный бревенчатый плот с подгребицами, но без гребей в носу и корме. Это зрелище было примерно того же порядка, словно к поверхности высоченного сверхкрутого трека был бы припечатан паровоз. С какой мощью потока пришлось столкнуться тем бедолагам-сплавщикам, которые были, скорее всего, смыты с плота бешено мчащейся водой, он не мог даже вообразить. Если сейчас, после дождей, Кантегир стоял высоко и в шестой ступени шел со скоростью не меньше тридцати километров в час (моторные лодки с жителями Черемушек – штуки три или четыре, скопились ниже слива, не рискуя входить в порог), то что же творилось тогда, когда вода проносила плот где-то в нынешнем поднебесье?