Легко видеть - стр. 68
В тот раз Михаил договорился с Мариной о том, что встретит ее через день на пристани М… Ему самому было несколько странно, что он отправился туда без нее, словно не мог подождать дома еще пару дней. Но факт оставался фактом – он был на борту судна на воздушной подушке один. Кто ему посоветовал побывать в окрестностях пристани М., он уже не помнил, но по виду это был приличный и знающий человек. Судно могло лететь на своей воздушной подушке не только над водой, но и над сушей – и действительно летело над степью со скоростью свыше ста километров в час, пронзая корпусом воздух и превращая его за собой в беснующиеся струи и вихри. Он смотрел с кормы вниз и назад, на убегающую от него Землю, всю сплошь покрытую желтой сухой мятущейся травой, пока кто-то не прокричал над его ухом, пробиваясь сквозь рев турбин, пропеллеров и вентиляторов: «Пристань М…!» – и тотчас от толчка в спину вылетел за борт и увидел, что лицом вниз летит над сушей, почти не отставая от своего судна, как вдруг Земля под ним разверзлась, и он вылетел за кромку обрыва высокого берега и продолжил полет уже над синей водой, пока, наконец, по параболе не спикировал в нее, выбив своим телом тучу брызг. Омерзительное чувство катастрофы и ожидания последнего удара сменилось мыслью, что он все-таки уцелел и надо попробовать выбраться на берег. Во время полета он увидел, что совсем близко от его траектории находится желтая отмель, покрытая очень тонким слоем воды, попади на которую он бы непременно разбился. Удара, всплеска корпуса улетевшего вперед судна Михаил не видел и не слышал, а вынырнув и подняв голову над водой, и вовсе перестал думать о нем. Надо было выживать. Михаил сделал несколько гребков и попробовал достать ногами дно. Получилось. Вставая на ноги, он увидел недалеко впереди от себя на песчаном пляже довольно большую компанию тепло одетых рыбаков в высоких сапогах, с рюкзаками и зачехленными удилищами, которые только что поднялись с песка, судя по тому, что многие из них еще отряхивали ладонями свои зады. Они уходили вниз по течению, успев, по-видимому, неплохо провести время: походка показывала, что они уже порядком набрались. Михаил не сразу понял, кого они напомнили ему своим явным нежеланием смотреть в его сторону, но немного спустя осознал, что точно так же встали и молча, не оглядываясь, пошли прочь от мельничной плотины на реке Граничной два разочарованных зрителя – офицер и деревенский мужик. Надо думать, они явились посмотреть, как слетевшиеся на майские праздники туристы будут барахтаться после прохождения мельничного желоба ниже плотины, упуская свое барахло. Михаил, высадившийся с Мариной перед плотиной, прикидывал, что тут можно сделать в желобе, который был чуть шире байдарки и к тому же на небольшой высоте был перекрыт частыми распорками. Выходило, что либо желоб надо проходить лежа, либо спускать лодку вниз на бечеве без экипажа. Направить судно бечевой туда было непросто, да и в случае, если бы оно вошло в желоб точно, оно почти сразу скрылось бы из вида. Легче было завести судно в желоб самому, а затем, не теряя ни микросекунды, улечься в байдарке на спину, уложив весло вдоль деки и придерживая его рукой, чтобы не упустить от себя, потому что внизу надо было сразу вскочить и грести к берегу, чтобы взять Марину. Все получилось очень эффектно. Байдарка – для зрителей – как будто пустая и без привязи – пулей выскочила из крутого желоба и пошла к берегу через плес. И вдруг из нее поднялся человек и, как ни в чем не бывало стал грести, направляя судно совсем не туда, где его ждали, и пара зрителей сообразили, что ни зрелищем, ни поживой для них здесь больше не пахнет. Было отчего разочароваться. Как и этим рыбакам, напоминавшим стервятников, слетевшихся на верную добычу и совершенно обманувшихся в ожиданиях. Впоследствии с тем или иным риском Михаил не раз применял такой «лежачий» прием прохождения в разных быстротоках из-за своего стойкого отвращения к обносам.