Легко видеть - стр. 127

Несомненно, это событие потрясло Феодосьева до глубины души. Он узрел в этом хоть и запоздалое, но зато безусловное признание его заслуг и даже мистический знак, предопределяющий его карьерный прогресс после внезапного вывода его персоны на начальную номенклатурную орбиту. Он мог поклясться, что лучшего выбора не смог бы сделать никто. Это был для него Перст Судьбы. Михаил отнесся к появлению над собой нового, но уже знакомого заместителя директора с настороженным интересом. Все-таки он считал, что Валентин, став начальником, еще может остаться приличным человеком. Он даже хотел, чтобы вышло именно так.

У Феодосьева тоже имелись свои планы относительно Горского. Он сходу призвал Михаила к себе в советники, поскольку на первых порах был еще не в состоянии трезво и адекватно оценивать весь распахнувшийся перед ним горизонт. Но прежде чем давать советы по тематике работ, Михаил заметил, что новое положение обязывает Феодосьева к двум вещам. Во-первых, он должен будет срочно вступать в коммунистическую партию (в которую он раньше как будто принципиально вступать не собирался). Во-вторых, ему надо поторапливаться с подготовкой и защитой диссертации, над которой, судя по его словам, Валентин уже трудился несколько лет. Говоря все это, Михаил пристально следил за реакцией Феодосьев на его первые рекомендации. Тот без промедления кивнул головой. И приступил к их реализации тоже без промедления. Это уже был окончательный выбор. Как ответственный работник, он без очереди получил возможность сделаться кандидатом в члены КПСС (как он, наверное, жалел, что нельзя вступить в члены партии немедленно!). Кроме того, он срочно оформил соискательство кандидатской ученой степени в смежном институте, где был соответствующий и правомочный ученый совет. Дальше все пошло как по маслу. Он уже больше не бравировал рискованными либеральными высказываниями, не вспоминал о своих соображениях относительно рационального общественного переустройства. Этим мог баловаться еще не вполне созревший обладатель чересчур беспокойного ума, которому до всего есть дело – в том числе и до того, на что не следовало тратить ни мыслей, ни времени. Жизнь в состоянии изменять только те, в чьих руках оказывается власть. А взять в свои руки власть он мог, лишь выбросив глупости, в том числе благоглупости, из своей головы. Это Валентин решил бесповоротно, правда, полагая про себя, что никакого ухудшения в его существе из-за этого не произойдет. Напротив, перед ним открывалась перспектива стать еще более высокоразвитым интеллектуалом и интеллигентом, чем он был до сих пор.