Легко видеть - стр. 115

Михаилу было совершенно очевидно даже без знаний порядков, установленных в архипелаге Гулаг, что потогонная система на советских предприятиях была ничуть не менее изнуряющей, выматывающей и жестокой, чем на капиталистических. Это он сам наблюдал на многих заводах. Защита интересов трудящихся, не только рабочего класса, которой так гордилась советская власть, на поверку оказывалась чистой фикцией. Крестьянам (колхозникам – как было принято говорить) платили за непомерный труд так называемыми «палочками» – трудоднями, за которые полагалась крайне скудная или вовсе символическая натуральная плата, настолько недостаточная для поддержания жизни, что власти разрешали людям кормиться с небольших приусадебных участков, что было, конечно «гуманной» уступкой мелкобуржуазному сознанию земледельцев. Интеллигенции, называемой «классовой прослойкой» между классом «гегемонов» рабочих и низшим классом крестьян (его низшим, разумеется, не называли, но относились к нему воистину как к низшему) – приходилось выдерживать наибольшие измывательства власти над ее интеллектом, устремлением к свободному творчеству, к высокому духовному развитию. Михаил отвергал трескотню пропаганды о том, будто все материальные блага мира создаются руками рабочих. Как и в прежние времена, но особенно в двадцатом веке эти блага начинали создаваться в умах ученых, инженеров, изобретателей в лабораториях, технических и конструкторских бюро, в мастерских – и лишь потом становились предметами, которых касались руки индустриальных рабочих, поскольку все чаще работу выполняло сложное автоматическое оборудование, облегчающее труд или вовсе его заменяющее. Весь прогресс производительных сил, перед которым так преклонялись марксисты, определялся трудом интеллигентов, которым платили мизерные деньги – меньше, чем рабочим средней квалификации, да при этом еще приговаривали, что они – ничто в сравнении с пролетариатом. Рабочим такая декларация была очень и очень по вкусу. И они, разумеется, считали очень правильным, что инженерам и мастерам платят меньше, чем им. Многие в цехах смотрели на инженеров свысока. Конечно, среди рабочих находилось немало людей, которые уважали инженеров за умственные умения, но таких было вовсе не большинство. Михаилу запомнился один случай в цеху завода электросчетчиков. Там был слесарь-наладчик примерно его возраста, который не только обливал его молчаливым презрением, но даже проходил мимо него, выпячивая пузо вперед, чтобы казаться более значительным. Этот слесарь считался изобретательным, подавал рационализаторские предложения по оснастке, в том числе и по приспособлению для намотки токовой катушки. Михаил спроектировал полуавтомат для этой операции. Слесарь с выпяченным пузом и презрительной миной подошел посмотреть, как работает эта глупость. Вся ручная работа сводилась только к тому, чтобы вставлять концы отрезков медной проволоки в гнезда. Остальное совершалось «само собой». Несколько минут слесарь смотрел молча. Собственно, за все время, пока он стоял, губы его не разжимались. Но зримо менялось выражение его лица. Сначала в нем проявилась легкая растерянность, затем явное мыслительное напряжение, удивление и, наконец, Михаил прочел в нем признание слесаря самому себе, что такого он бы сам ни за что не придумал. С той поры этот слесарь стал здороваться с Михаилом первым, и его пузо при этом больше не выпячивалось.