Легко видеть - стр. 104

С этого времени Михаил стал еще более пристально всматриваться в поведение директора. Тот и раньше любил подчеркивать, что является сильной личностью. Наряду с подобными декларациями в его голосе очень скоро появились нотки величественной, прямо-таки стальной директивной безапелляционности, а в лексике – новые словечки типа твердо произносимого и инвертированного против традиции «День добрый» вместо приветливого «Здравствуйте», небрежно-командирское «Ну, есть» вместо нормального «До свидания», указующее «задействовать» вместо «привлечь к делу» и иные полусамодельные выражения собственного «новояза», правда, еще не того, который был принят в высших аппаратных партийно-советских кругах вроде: «Давайте обменяемся» вместо «Давайте обменяемся мнениями», «коммунизьм» вместо «коммунизм», кондовое «кажный» вместо «каждый».

Сделавшись директором, Антипов познакомился со многими другими лицами того же ранга, занимавшими посты руководителей отраслевых органов научно-технической информации. Коллеги почти все до одного показались ему столь примитивными, необразованными и неинтересными, что он сразу решил, что превосходит их не на голову, а на две. Разумеется, Антипов судил о себе по льготной шкале. На самом деле его действительное умственное превосходство было много скромнее, но, видимо, именно тот факт, что оно имело место, пробудил в честолюбивом Антипове желание быть не одним из толпы этих малоценных, по его мнению, людей, а в качестве сильной и значимой личности сделаться их начальником, в перспективе – даже заместителем председателя Госкомитета по науке и технике, то есть фактически членом правительства.

Естественно, он понимал, что одного умственного превосходства мало. Как правило, решающий успех в карьере достигался только при поддержке высокопоставленного покровителя или родственника. Высший круг номенклатуры формировался исключительно по принципу личной преданности членам политбюро ЦК КПСС или родства. Таковых связей в активе у Антипова не было. Обзавестись же нужным покровителем было более чем сложно. Для этого надо было сначала обратить на себя внимание, безусловно оправдать интерес к себе, доказав свою полезность именно нужному лицу, а это можно было сделать только подняв на невыразительном мелководье высоченную волну – и с ее гребня прыгнуть в нужное кресло. Сама по себе идея Антипова создать систему массовой переработки документальной информации в фактографическую поднять такую волну не могла. И не только из-за возражений оппонентов. На нее просто не дали бы столько денег, чтобы она смогла сколько-нибудь заметно проявить себя. Но даже если бы дали, советская система управления финансами встала бы непреодолимой стеной для любого, кто рассчитывал обеспечивать оплату труда привлекаемого со стороны внештатного корпуса специалистов, работающих по своему основному профилю в соответствующих организациях, по всем охватываемым системой направлениям науки и техники, из так называемого «безлюдного фонда», то-есть из денег, выдаваемых по собственной воле менеджеров системы «внештатникам», а не в соответствии со строго контролируемым штатным расписанием. Финансисты не без основания видели в этих «безлюдных фондах» в первую очередь способ расхищения государственных средств. Бесполезно было доказывать им, что так платят аналитикам-внештатникам в Америке, что только так можно обеспечить постоянную компетентность работников, отбирающих, оценивающих и обобщающих факты.