Легитимность и легальность верховной власти - стр. 2

Эти общие (пока что) рассуждения легко разъясняются на примере выборных органов власти, избираемых в соответствии с законами. Очевидно, понятия легальность и легитимность в этом случае почти сливаются, причем доминирует легальность, а легитимность становится производной от нее.

Например, легитимным епархиальным архиереем считается лицо, избранное Священным Синодом и получившее соответствующий указ патриарха (ст.7 главы XVI Устава РПЦ). А патриархом – лицо, избранное, в частности, на Поместном соборе по установленной процедуре (ст.5 главы II Устава РПЦ) при соблюдении некоторых обязательных условий (ст. 17 главы IV Устава РПЦ). Четкий набор выработанных за два тысячелетия Церковью критериев едва ли допускает исключения, а если таковые вдруг случаются, то лицо автоматически считается нелегитимным – патриархом или архиереем. Очевидно, легитимность указанных лиц обусловлена принципом легальности.

Нет проблем и с определением легитимности Президента РФ. В частности, часть 2 статьи 81 Конституции РФ устанавливает набор критериев для кандидата на эту должность, а часть 1 этой же статьи определяет процедуру избрания – всеобщее равное и прямое тайное голосование. Опять та же формула: «Легальность рождает легитимность».

Легитимность Сената Королевства Нидерландов – еще один пример – также возникает только в том случае, если его состав соответствует требованиям Конституции этого государства. В частности, согласно статье 67, он должен состоять из сенаторов, избираемых пропорционально от Нидерландской избирательной коллегии, Французской избирательной коллегии, а также назначаемых Советом Фламандского сообщества и Советом Германоязычного сообщества по строго определенным процедурам.

Однако история знает исторические прецеденты совсем иного рода. К примеру, процедура формирования Земских соборов Древней Руси не основывалась на четких правилах, и состав их участников всегда определялся произвольно «по случаю», равно как и компетенция Соборов. Здесь только с большой натяжкой можно говорить о правовом обычае (ведь практика их созыва едва ли не каждый раз варьировалась, и, стало быть, обычаев было несколько), но какой Собор легитимен, а какой – нет, определялось вовсе не путем сличения с формальными признаками, а исходя из фактического состояния дел. Этот аспект тем более важен, что хотя нет никаких оснований считать Земские соборы голосом всей Русской земли (полного представительства всех или большей части сословий, равно как и территорий на них никогда не было), но в период безвластия именно они, а не правительство или священноначалие, ассоциировались с верховной властью и пользовались всеми ее правами и прерогативами