Легенды Отрезанного Простора - стр. 69
«За что сражаются, ты спрашиваешь? За что… Как обычно», – вздохнул Белый Дракон, укрывая панцирем светящихся линий, в которых Адхи ощущал себя не то под похоронным саваном, не то в скорлупе яйца из мифа о творении. И вовремя помог Белый Дракон: один из снарядов перелетел через редут и взорвался за ним, осыпая батарею осколками и взвившейся ввысь перемолотой землей.
Ох, стонала земля, ох, гудела! Под ногами извивались не глина и песок – живое существо томилось и стенало, обреченное на муки волей чьего-то приказа. Волей гнева двух народов, сошедшихся в неумолимой битве, хотя могли бы поднимать хмельные чарки за общим столом. Хотя могли бы мирно пасти скот на вольных лугах, как орки Отрезанного Простора. Но ведь и в родном мире не находилось покоя. И сердце уставало от сражений, от бесконечного противостояния.
Война, битва – много ли Адхи думал над смыслом этих слов? Чтобы сперва осмыслить, а потом натягивать лук, у него обычно не было времени. Но теперь, в чужом далеком мире, он испытывал себя на прочность картиной созерцания чужой необъяснимой борьбы во имя неизвестной цели. И у всех ли войн есть хоть какая-то цель? К чему стремилось племя Огненной Травы, нападая раз от раза на соседей, как стая беззаконной жадной саранчи? Ответы смешивались и туманились простотой и неопрятностью правды: всего лишь из жадности, как два древних змея. Два зла сражались в незапамятные времена, вонзая клыки в колоссальные чешуйчатые тела, как две пропасти, две черные бездны, обретшие фантомную плоть.
«Белый Дракон, мои ли мысли сейчас в голове? Ответь?» – спросил Адхи, замечая, как непривычно тягуче и долго он рассуждает, точно древнее усталое существо. В переходе между мирами он сливался единым колебанием сознаний с чередой сияющих линий, отраженных сквозь пространство немой пустоты вечностью переливов. В них звучала песня миров, в них угадывался тонкий зов, сквозь который проступали знакомые и незнакомые голоса. Множество голосов, замирающих и оживающих натянутой струной. Голоса и сердцебиение, тихое трепетание души мироздания. Только сердца родных скиталец так и не услышал, не распознал, не отделил от общей картины.
«Матушка, отец! Живы ли вы, не напало ли на вас вновь племя Огненной Травы?» – тревожился Адхи, ощущая себя чужим среди побоища, среди храбрых солдат и скорбных мертвецов. Их судьбы переплетались гулом бешеных колесниц, где разгоряченные возницы, не видя преград, правят к пропасти. Здесь, в этом чужом мире, схлестнулись разные силы, отрезанные от корней и всеединства разумных созданий, как срубленные деревья или обезглавленные змеи, стремящиеся проглотить собственный хвост.