Легенда о Чёрном ангеле - стр. 23
— Да, — киваю решительно и сцепляю руки в замок за спиной. Ногти больно впиваются в кожу ладоней, но наплевать. Я не отступлю, пусть даже под колёса лечь придётся. — Нельзя.
— То есть ты мне запрещаешь… я правильно понял? Не ослышался?
Ещё один крошечный шаг стирает расстояние между нами, а я сглатываю мешающий свободно дышать ком.
Карл совсем близко — даже руку протягивать не нужно. Я чувствую его дыхание, сердцебиение слышу. Или это моя кровь шумит в ушах морским прибоем?
— Не ослышался.
— Хм… как интересно. А если мне плевать на это “нельзя”?
— Было бы плевать, не стоял бы здесь. Просто бы уехал.
— Маргаритка, аккуратнее же, с огнём играешь.
— Ничего не знаю, но за руль тебя не пущу.
Он запрокидывает голову и смеётся. Громко, а я думаю, что никогда не слышала его смеха. С чего это он так веселится?
— Маргаритка, я впервые не знаю, что сказать.
— Не о чем тут говорить, утром поедешь. Или такси можно вызвать, если…
— Если что? — спрашивает, обрывая смех на излёте.
— Если у тебя какие-то дела срочные.
Наклоняет голову вбок, смотрит на меня, о чём-то размышляя, а я замираю, потому что не хочу, чтобы он уезжал. Маленькая Маргаритка внутри меня так рада видеть своего друга, что с ней почти не справиться: рвётся наружу, в ладоши хлопает.
— Сегодня я свободен.
Вдруг делает странный жест, обхватывает ладонями моё лицо и упирается в мой лоб своим. От неожиданности чуть слышно вскрикиваю, а Карл шумно втягивает ноздрями воздух.
— Хорошо, я не сяду за руль сейчас. Но и не уеду.
— Оу…
И вдруг прижимает мою голову к своей груди, сжимает порывисто в объятиях, а я не знаю, что делать. Вырваться? Обнять в ответ?
— Ты скучала по мне, Маргаритка?
— А ты?
Задать встречный вопрос — всегда безопаснее. Так есть время подумать над своим ответом.
— Иногда, — отвечает, а длинные пальцы проходятся по волосам, и я чувствую, как резинка ослабевает. — Совсем чуть-чуть.
Распускает мои волосы, зарывается в них, слегка массирует кожу, а я теснее прижимаюсь к нему, вдыхая терпкий мужской аромат, позволяя эту вольность мальчику из далёкого прошлого. Карл не стремится подтолкнуть меня к чему-то, принудить — в его действиях нет явного сексуального подтекста. И от этого тепло и безопасно.
Когда-то давно, когда мы были детьми, Карл иногда обнимал меня вот так, гладил по голове, даря спасение и покой. Он был слишком хорошим, но помнит ли об этом сейчас?
А мне хочется, чтобы вспомнил.
— Ворон… хочешь чаю?
Вопрос вырывается на свободу, минуя все доводы рассудка, почти неосознанно, и я чувствую, как Карл замирает, будто леденеет весь. Если сейчас оттолкнёт, сядет на мотоцикл и решит уехать, я же не смогу остановить, несмотря на все усилия.