Легенда - стр. 23
– Да. Намного. – Рек, помявшись, посмотрел ей в глаза. – Меня трясло не только от холода.
– Я знаю, но это не важно. После боя всех бьет дрожь. Главное – как человек ведет себя в бою. Отец мне рассказывал, что после Скельнского перевала его месяц мучили кошмары.
– Тебя вот не трясет.
– Это потому, что я все время чем-то занимаюсь. Хочешь еще чаю?
– Да. Спасибо. Я уж думал, нам конец. И мне вдруг стало все равно – восхитительное чувство. – Он хотел сказать, как хорошо ему было стоять рядом с ней, – и не смог. Ему хотелось подойти и обнять ее – но он знал, что не сделает этого. Он только смотрел, как она наливает ему чай и размешивает сахар.
– Где ты служил? – спросила Вирэ, чувствуя на себе его взгляд, но не понимая его значения.
– В Дрос-Кортсвейне. Под началом у гана Джави.
– Теперь он умер.
– Да, от удара. Отменный был командир. Он предсказывал, что будет война. Абалаин, должно быть, жалеет, что не послушал его.
– Его не один Джави остерегал. Все северные военачальники доносили об этом. А отец годами держал шпионов в надирском стане. Всем было ясно, что надиры готовятся напасть на нас. Абалаин глупец – он и теперь все шлет Ульрику свои договоры. Не может понять, что война неизбежна. Знаешь ты, что у нас в Дельнохе всего десять тысяч войска?
– Я слышал, что даже меньше.
– А ведь нам надо оборонять шесть городских стен. В военное время людей требуется вчетверо больше. Да и дисциплина уже не та, что раньше.
– Почему?
– Потому, что все они заранее обрекли себя на гибель! – гневно ответила Вирэ. – Потому, что отец мой лежит при смерти, а в гане Оррине твердости, что в гнилой картофелине.
– Оррин? Впервые слышу.
– Племянник Абалаина. Он командует гарнизоном, но вождь из него никудышный. Будь я мужчиной…
– Я рад, что ты не мужчина.
– Почему?
– Не знаю, – смутился он. – Просто так сболтнул. Рад, и все тут.
– Так вот, будь я мужчиной, я взяла бы командование на себя. И справилась бы куда лучше, чем Оррин. Чего ты так смотришь на меня?
– Я не смотрю, я слушаю, черт возьми! Почему ты все время ко мне придираешься?
– Может, мне разжечь огонь?
– Что? Разве мы остаемся?
– Если хочешь.
– Решай сама.
– Давай останемся еще на денек. Так мы сможем… лучше узнать друг друга. Начали мы неважно, хотя ты уже трижды спас мне жизнь.
– Нет, только однажды. Ты слишком крепкая, чтобы замерзнуть. А в третий раз нас обоих спас Груссин. Но я согласен остаться до завтра. Только мне неохота больше спать на полу.
– Тебе и не придется.
Настоятель улыбнулся смущению молодого альбиноса, разомкнул мысленную связь и вернулся к своему письменному столу.