Легче! Как найти баланс в жизни, если всё идет не по плану - стр. 4

А вот так взять и принудительно подарить тренинг – это…

Ну, это самим себе подарок.

Он звучит так: «Ты – закрепощенный, нам с тобой сложно, раскрепостись, сходи на тренинг, чтобы нам стало получше и полегче». И оплатили.

Коллеги тем самым как раз и задекларировали силу своего желания. Деньгами. Ибо тренинг стоил недешево.

Валентин Иванович в жизни сам бы такое не купил. Но денег жаль – пропадут, если не пойдет: сертификат именной.

– Это какая-то ерунда, конечно, авантюра, – сказал Валентин Иванович утром перед тренингом жене, надевая брюки и рубашку.

– А мне нравится эта идея, – пожала плечами жена. – Ты и правда как замороженный.

– Да о чем вы все? Может, мне шапку скомороха купить и сплясать на совещании?

– Вот об этом мы. О твоем защитном ерничестве. Даже мысли не допускаешь, что тебе там может понравиться…

В приглашении было написано: «Форма одежды – спортивная».

Но Валентин Иванович надел рубашку и запонки. И пиджак. Не мог же он к незнакомым людям в спортивном костюме идти.

В спортивном костюме он на даче ходит, со своими, домашними. Или в больнице, когда ложится на чекап.

А при чужих людях – в костюме. Ибо это униформа успеха: брюки, пиджак, рубашка.

На тренинге Валентину Ивановичу все сразу стало понятно. Все тут такие… фриковатые, странные. Он тут явно богаче всех и умнее всех. Всех, включая тренера.

Зачем ему тут оставаться? Чему его может научить менее успешный человек? Как скатиться до его уровня?

Ему хотелось высмеивать и обесценивать эту шарашкину контору.

Он оказался прав: ерунда.

Валентин Иванович сел в кресло в углу и наблюдал, как другие люди… раскрепощаются. Танцуют, прыгают, кричат, сценки какие-то играют. Все, что просил тренер.

Детский сад, а не тренинг, ей-богу. И тренер, известный актер вроде, а скачет и скоморошничает вместе со всеми. Тьфу просто. Какой уж тут личностный рост – так… рассадник компромата.

– Вам комфортно? – спросил его тренер.

– Yes, – ответил Валентин Иванович, почему-то на английском языке. Ему вообще хотелось почему-то говорить на чужом языке, как бы абстрагироваться от этого балагана.

– К нам не хотите?

– No.

– Может, дать вам футболку переодеться? Жарко же в костюме…

– No.

– Пить хотите?

– No.

Валентин Иванович хотел пить. И переодеться хотел. Но он упрямо отвечал «нет» и не мог понять, почему врет и почему на английском.

Ему будто хотелось выпятить свой успех, свое знание иностранного языка, свои деньги. «Вы хоть знаете, кто я? – хотелось ему сказать. – Устроили тут…»

Но он этого не сказал. Ничего не сказал.

Потому что этим людям, раскрепощенным, счастливым, ярким, было совершенно очевидно плевать, кто он…