Ледяной сфинкс - стр. 31
Завидев счастливого соперника, Антон весь подобрался, но, видимо, сумел себя пересилить и подошел к Корфу.
– Я слышал о вашей потере, – пробормотал он. – Сожалею.
И ладонь у него была безвольная и потная. Скользкая, как рыбий хвост. Невольно Александр почувствовал отвращение. Ему захотелось немедленно вытереть руку, которую только что сжимал Антуан, о что-нибудь, но он преодолел это желание и улыбнулся.
«Боже, какое у него злое лицо! – подумала в смятении Елена в тот момент. – Что бедный Антон ему сделал?»
А Антон смотрел на барона Корфа и думал, с каким бы удовольствием он навсегда стер улыбку с его самодовольной, бесстрастной физиономии. Но тогда Бетти стала бы горевать, а этого бы он не перенес.
– Значит, ты вернулся в общество? – весело спросил у Потоцкого Серж.
Антон смешался.
– Нет, я только за сестрой заехал. Где она, кстати?
Мари вернулась в гостиную с красными глазами, и брат сразу же встревожился.
– В чем дело, Мари? Сударь, это вы? – Он посмотрел на Александра, но встретил взгляд, холодный и блестящий, как клинок. Бедному Потоцкому немедленно захотелось провалиться сквозь землю.
– Полно, Антуан, – подала голос сестра. – Просто я расстроилась из-за… из-за Леона. Он был такой жизнерадостный, такой чудесный! А теперь его больше нет…
– Странно, что это с ним случилось, – пробормотал Антон и смешался окончательно. – Я хочу сказать, он ведь был такой хороший наездник…
– С каждым может случиться, – внушительно заметил князь Гагарин. – В конце концов, все люди смертны.
И хозяин дома самодовольно посмотрел на гостей, словно сказал невесть какую умную вещь.
Александр был почти рад, когда вечер подошел к концу. Прежде и нападки Мари, и присутствие ее брата, который косился на него, как на вора, похитившего у него, Антона, самое ценное, не смогли бы вывести Александра из себя, но в этот день, пропитанный скорбью и полный неприятных открытий, Потоцкие раздражали его. Как раздражали и самодовольный отец Бетти, и ее мать с поджатыми губами. Вообще сегодня все было не так, как надо. Начиная со взгляда девушки в светлом платье там, на лестнице в Зимнем дворце.
Однако все на свете кончается, закончился и этот утомительный, мучительный день. И наступил следующий – суббота, 28 февраля.
У Александра не было дежурства, и он мог делать что ему заблагорассудится, но в действительности ему не хотелось ничего. Никита сидел с матерью, Серж по субботам всегда приезжал к отцу и обедал с ним в огромной, мрачной столовой, причем за едой они обыкновенно не перебрасывались и десятком слов. Будь жив Лев, они бы с Корфом поехали в тир, поупражнялись бы в стрельбе, занялись бы фехтованием, а не то отправились бы в какую-нибудь ресторацию развеяться. Но Льва больше не было, и Александр не знал, чем себя занять.