Ледяной плен - стр. 41
Услышав его приговор, Бренне казалось, сердце перестало биться, а она сама вознеслась куда-то вверх и смотрела на всё это со стороны. Будто бы всё это происходило не с ней, а с кем-то другим. Будто бы не она сейчас стоит на виду у всех, не ей дадут десять ударов, не она подвергнется ещё большему позору.
Тут, она заметила, как к ней направилось двое мужчин. Один из них держал в руке хлыст. Её глаза расширились, а виски сдавило так, что она готова была упасть без чувств. Бренна медленно попятилась назад, всё еще не веря, что всё это происходило на самом деле.
Как только они подошли к ней, один из мужчин грубо схватил ее и притянул к столбу, а затем связал руки. Она оказалась прижатой грудью к дереву, словно обнимала его, а кисти рук оказались связаны между собой. Тут же второй рванул сорочку на её спине, оголяя спину. Бренна резко зажмурилась. Как она сможет всё это вынести?!
В тишине раздался свистящий звук. Её тело тут же содрогнулось, а из груди вырвался крик. Один. Снова звук и снова крик. Два.
Селиг старался выглядеть невозмутимым и равнодушным, но все удары, что получала она, получал и он. Пусть незримо, пусть в мыслях, но получал. Он даже мог поклясться, что кожей чувствовал её боль. Сегодня он сам чуть не убил её. Когда он узнал, кем она была на самом деле и что всё это время обманывала его, его охватила слепая ярость. Но сейчас, когда первые эмоции утихли, смотреть на то, как её истязали на глазах у всех, было невыносимо. Внутренне, Селиг разрывался в своих чувствах к ней. Он до сих пор злился на неё за предательство и обман. Он даже предпочёл бы не жалеть её, но против воли жалел.
После её ухода из зала, Йорген напомнил ему, что по закону, оскорбление, нанесенное ярлу, должно искупаться кровью, поэтому поставил перед ним условие: или её жизнь, или публичное наказание. Селиг не мог пойти против отца, как против главы клана. К тому же Йорген при воинах озвучил свое условие и если бы Селиг не принял решение о ее наказании, то за него это бы сделал отец, а уж тот вряд ли оставил её в живых.
Расчёт Йоргена был прост. Он надеялся, что как только девку подвергнут всеобщему унижению, сын перестанет испытывать к ней жалость и вскоре сам избавится от неё. Теперь даже среди рабов она будет всеми презираема. Но он не догадывался что своими действиями вызвал обратный эффект.
Её крик рвал Селигу сердце. Ему хотелось остановить эту экзекуцию, сказать: «Довольно!», но он молчал. Только глава клана мог отменить наказание. Если же он публично выступит против отца, это будет рассматриваться как посягательство на его власть и положение. Селигу пришлось смотреть, как на её спине появлялись новые кровавые дорожки, а из груди вырывался истошный крик.